Available via license: CC BY-NC-ND 4.0
Content may be subject to copyright.
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
238
DOI: 10.12731/2077-1770-2023-15-1-238-259
УДК 811.111 + 930.2
ОБРАЗЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИСЛАМА В РОМАНАХ
ЦИКЛА «ДЮНА»: ВООБРАЖЕНИЕ И ИЗОБРЕТЕНИЕ
ДЖИХАДА КАК ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОТЕСТА
М.В. Кирчанов
Обоснование. Автор анализирует тексты цикла «Дюна» в кон-
текстах современной историографии, которая предложила уни-
версальные методы, позволяющие анализировать «ориентальные»
образы в литературе через призму конструирования и деконструк-
ции нарратив, формирующих образ ислама.
Цель. Целью статьи является «ориенталистская» реинтерпрета-
ция исламских образов в романах, принадлежащих к циклу «Дюна», вклю-
чая тексты оригинального цикла и приквелы, представленные «Дюна»,
«Мессия Дюны», «Дюна. Батлерианский джихад» и «Дюна. Пол».
Материалы и методы. Автор использует методологический
инструментарий, предложенный интеллектуальной историей и ис-
следованиями национализма, включая концепцию изобретения тра-
диций, которая позволяет анализировать образы ислама в научной
фантастике как одну из изобретенных традиций американской
массовой литературы на примере текстов цикла «Дюна». Ориен-
тализм как метод используется для анализа мусульманских моти-
вов в прозе Ф. Херберта, Б. Херберта и К. Андерсона, которые, как
полагает автор, вдохновлены политическими, идеологическими и
религиозными стимулами. Автор полагает, что ориенталистский
подход является эффективной интерпретационной моделью для
междисциплинарного анализа американской научной фантастики
как пространства развития образов ислама.
Результаты. Показано, что в романах актуализируется и про-
двигается уникальный идеологический дискурс, связанный с поли-
тическим посланием, которое транслируется через призму образов
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
239
ислама. Проанализированы особенности и формы политического
протеста под религиозными мусульманскими лозунгами. Изучено,
как воспринимается мобилизационный потенциал политического
ислама как формы легитимации социального и экономического про-
теста. Проанализировано расширенное понимание джихада как
одновременно религиозной войны и социально-классового конфлик-
та. Показано, что 1) актуализация мусульманских образов в аме-
риканской научной фантастике стала следствием политической
активизации Востока, 2) авторы изучаемых текстов актуализи-
ровали антиавторитарный и освободительный потенциал ислама.
Ключевые слова: Ф. Херберт; Б. Херберт; К. Андерсон; «Дюна»;
ориентализм; ориентальные образы; ислам; сунниты; шииты; джихад
Для цитирования. Кирчанов М.В. Образы политического исла-
ма в романах цикла «Дюна»: воображение и изобретение джихада
как политического протеста // Современные исследования соци-
альных проблем. 2023. Т. 15, № 1. С. 238-259. DOI: 10.12731/2077-
1770-2023-15-1-238-259
IMAGES OF POLITICAL ISLAM IN THE DUNE
NOVELS: IMAGINATION AND INVENTION OF JIHAD
AS A POLITICAL PROTEST
M.W. Kyrchanoff
Background. The author analyzes the texts of the Dune cycle in contexts
of contemporary historiography, which proposed universal methods that
allow analyzing “oriental” images in literature through the prism of con-
structing and deconstructing the narratives that form the image of Islam.
Purpose. The purpose of the article is an “orientalist” reinterpre-
tation of Islamic images in the novels belonging to the Dune cycle, in-
cluding the texts of the original cycle and prequels presented by Dune,
Dune Messiah, Dune. Butlerian Jihad and Dune. Paul.
Materials and methods. The author uses the methodological tools
offered in intellectual history and studies of nationalism, including the
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
240
concept of the invention of traditions, which allows us to analyze the im-
ages of Islam in science ction as one of the invented traditions of Amer-
ican mass literature using the texts of the Dune cycle as sources corpus.
Orientalism as a method is used to analyze Muslim motifs in the prose of
F. Herbert, B. Herbert and K. Anderson, which, as the author believes,
were inspired by political, ideological and religious stimuli. The author
believes that the orientalist approach is an effective interpretative model
for an interdisciplinary analysis of American science ction as a space
for the development of Islamic images.
Results. It is shown that the novels through the prism of images of
Islam actualize and promote a unique ideological discourse and politi-
cal message. The features and forms of political protest under religious
Muslim slogans are analyzed. It is studied how the mobilization poten-
tial of political Islam is perceived as a form of legitimization of social
and economic protest. An expanded understanding of jihad as both a
religious war and a social class conict is analyzed. It is shown that 1)
the actualization of Muslim images in American science ction was the
result of the political activation of the East, 2) the authors of the texts
actualized the anti-authoritarian and emancipatory potential of Islam.
Keywords: Frank Herbert; Brian Herbert; Kevin Anderson; Dune;
orientalism; oriental images; Islam; Sunnis; Shiites; jihad
For citation. Kyrchanoff M.W. Images of Political Islam in the Dune Nov-
els: Imagination and Invention of Jihad as a Political Protest. Sovremennye
issledovania socialnyh problem [Modern Studies of Social Issues], 2023,
vol. 15, no. 1, pp. 238-259. DOI: 10.12731/2077-1770-2023-15-1-238-259
Введение
В начале 21 в. западное общество столкнулось с различными
внешними вызовами, которые ставили под сомнение основы его
идентичности, религиозной и культурной модели развития. Среди
таких факторов особое место занял радикальный политический ис-
лам. Европейские и американские элиты частично сами несут от-
ветственность за обострение отношений между Западом и миром
ислама. Этому содействует как наследие колониализма, так и непро-
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
241
думанная политика, основанная на стереотипах, унаследованных
от колониализма, и формирующих соответствующий образ ислама,
призванный обслуживать интересы политических элит.
Между тем ситуация, связанная с актуализацией и визуализаци-
ей образов ислама, в западном культурном и политическом дискур-
се является более сложной. Число акторов, вовлечённых в генезис,
развитие и воспроизводство соответствующих образов, велико.
Если политики и связанные с ними представители интеллектуаль-
ного сообщества производят образы ислама, интегрированные в ме-
ханизм принятия политических решений и легитимации политики
в отношении исламского мира, то спектр восприятий ислама и му-
сульман в культурном и интеллектуальном дискурсе представляет-
ся более гетерогенным. В этом контексте особый вклад в развитие
восприятие ислама вносит массовая культура и такой ее сегмент,
как научно-фантастическая литература.
История американской фантастики обеспечивает ее исследо-
вателей рядом примеров актуализации исламской проблематики в
научно-фантастическом дискурсе. Спектр описаний ислама в этом
культурном пространстве варьируется от воспроизводства и ти-
ражирования алармистского дискурса до попыток осмысления и
анализа политического и социального опыта мусульманской уммы.
Среди условно «мусульманских» текстов американской фантасти-
ческой прозы особое место принадлежит циклу романов «Дюна»,
созданных Ф. Гербертом и его литературными наследниками и про-
должателями Б. Гербертом и К. Андерсоном. Попытки этих авторов
предложить свой взгляд на ислам в целом соотносятся с интеллек-
туальной историей конструирования и воображения мусульманских
образов в современной американской массовой культуре.
Ислам как часть ориенталистского дискурса
в литературе
Значительную роль в формировании развития образов мусульман-
ского Востока в ХХ в. играли не только политические элиты, но интел-
лектуальные сообщества. Известно, что в ХХ в. значительных успехов
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
242
достигло западное востоковедение, выросшее из более раннего ори-
енталистского дискурса, отягощенного политическими и идеологи-
ческими стереотипами. Кроме того, значительный вклад в развитие
и формирование образа Востока в западном, американском и евро-
пейском культурном дискурсе внесли писатели. Восточная тема ста-
ла одной из самых популярных и востребованных в художественной
литературе, не только опираясь на предшествующие традиции, но и
реагируя на новые вызовы, лежавшие в сфере политики и идеологии.
Среди восточных образов в литературе особую роль играли му-
сульманские мотивы. Диапазон актуализации мусульманских или
исламских образов в западном культурном дискурсе отличался зна-
чительной степенью разнообразия. С одной стороны, часть автора
следовала традиционному реалистическому или модернистскому
канону, стремясь отражать относительно реальные образы му-
сульманского Востока, его политической и религиозной действи-
тельности и специфики. С другой стороны, на протяжении ХХ в.
значительных успехов в рамках западной литературы достигла на-
учная фантастика, которая не менее активно включилась в процесс
использования потенциала мусульманских образов, конструируя
идеальные утопические миры, или используя исламские мотивы
для формирования и продвижения образов Другого.
Цель и задачи
Романы цикла «Дюна» являются важными источниками по исто-
рии формирования и развития мусульманских образов в современ-
ном американском научно-фантастическом дискурсе второй поло-
вины 20 – начала 21 в. Целью данной статьи является осмысление
и анализ мусульманских мотивов как элементов политического и
идеологического дискурса в американской научной фантастике. В
число задач автора входит 1) изучение особенностей отражения по-
литического ислама в романах цикла «Дюна», 2) анализ основных
направлений развития джихада как одной из форм функциониро-
вания политического ислама, 3) выяснение роли, которую романы
рассматриваемого цикла играли в развитии образов политического
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
243
ислама в целом и исламского радикализма в частности в западном
американо-европейском дискурсе конца ХХ – начала ХХI в.
Методология
Методология статьи может быть определена как междисципли-
нарная. Автор ориентируется на приемы дискурсивно-нарративного
анализа и интерпретации источников, ограниченных текстами цикла
«Дюна», так как последние является важными источниками формиро-
вания и функционирования образов ислама в западной культурном и
политическом воображении. Вместе с тем предполагается, что ислам-
ские мотивы следует интерпретировать как проявление позднего ори-
ентализма в американской научной фантастике [12]. Трансплантируя
основные положения западной междисциплинарной историографии в
анализ социальных, политических и религиозных пространств и кон-
текстов миров «Дюны», эти тексты могут интерпретироваться через
призму социо-культурного конструктивизма, так как авторы изучае-
мых произведений стали конструкторами и создателями новых реаль-
ностей, наделенных ими политическими изобретенными традициями,
в большей или меньшей степени имитирующими, симулирующими
или воспроизводящими политические реалии ислама.
Источники
Источниковый корпус статьи ограничен четырьмя текстами, вхо-
дящими как в оригинальный цикл «Дюна», написанный Ф. Гербер-
том, так и в серию приквелов Б. Герберт и К. Андерсона. В качестве
источников, актуализирующих и визуализирующих образы ислама,
интерпретируются романы Ф. Герберта «Дюна» [5; 16] и «Мессия
Дюны» [6; 15], а также его наследников «Дюна. Батлерианский джи-
хад» [3; 13] и «Дюна. Пол» [4; 14].
Политический ислам во вселенной «Дюны»
В силу того, что «ислам Ф. Герберта был великим, емким и часто
противоречивым дискурсом» [18] в текстах, которые формируют
цикл «Дюна», мусульманское сочетается с социальным. Ф. Герберт
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
244
и его наследники стремились подвергнуть ревизии принципы клас-
сического ориентализма, но фактически воспроизводили ориента-
листические клише. Планета Дюна или Арракис, описываемая как
периферия и чей образ редуцируется до «планеты монокультуры,
только одной и ее урожай обеспечивает правящему классу, суще-
ствование, которое правящие классы вели всегда и всюду во все
времена, оставляя крохи для прокорма человекообразный массы»
[5, c, 416], наделяется качествами угнетенного и колонизируемого
Востока, где правящие элиты не понимают, что «нельзя бесконеч-
но красть, не учитывая потребности и тех, кто придет после тебя.
Физические свойства планеты вписаны в ее экономические и по-
литические анналы» [Там же, c. 415].
Поэтому условно «мусульманское» в анализируемых текстах
воспринимается через призму политических противоречий и со-
циально-экономических проблем. Верующие в прозе Ф. Герберта
предстают как жертвы политической несправедливости и социаль-
ного угнетения в мире, где «воды хватает лишь чтобы поддержать
жизнь человека. Все понимают, воды немного, и если придут пить
новые люди, цены подскочат, бедняки умрут» [Там же, c. 101]. Тем
не менее они способны не только осознавать свой неравноправный
социальный статус, но и «полны энергии и учатся на ходу, что де-
лает их единственной надеждой человечества, его спасителями» [6,
c. 25]. Осознание такой социальной несправедливости протекает
в рамках традиционной и религиозной модели идентичности, си-
стемным компонентом которой является вера в пришествие нового
пророка, которому приписывается миссия не только религиозного
спасения верующих, но и их социального освобождения: «здесь бы-
тует легенда, точнее пророчество, что однажды они обретут вождя,
который приведет их к истинной свободе» [5, c. 156].
В подобной ситуации стремление к социальной свободе неиз-
бежно воспринималось через призму религиозного опыта и веры,
так как именно последняя становилась центральным элементом
политической идеологии, несогласной с тем, что не человек, но
«машины обладают большой властью, и для того чтобы нанести
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
245
им поражение, мало обычного социального или политического
подъема. Люди должны сплотиться вокруг мощной идеи, которая
проникла бы в самую глубину их внутренней сущности, идеи, ко-
торая пронизала бы самую суть человека. Ты должен стать не про-
сто доверенным лицом, человеком, которому доверяют, ты должен
стать ясновидящим вождем. Рабы должны подняться на великую
священную войну против машин, на неостановимый джихад, ко-
торый свергнет ненавистных хозяев» [3, c. 380]. Вместе с тем в на-
учной литературе, посвященной вселенной «Дюны», отношение к
джихаду не столь однозначно. Поэтому некоторыми авторами его
последствия определялись как почти исключительно разрушитель-
ные и деструктивные [9, c. 15].
Таким образом, идеология религиозного фундаментализма акту-
ализировала потенциал одновременно социального и политическо-
го недовольства, содействуя тому, что «из всех войн, какие бывали в
истории человечества, джихад является самой страстной, эта война
покоряет миры и цивилизации, она сметает все на своем пути!» [3,
c. 380]. Поэтому угнетенные верующие склонны искать спасение
в религии: «в первый день МуадʾДиб ехал со своей семьей по ули-
цам Арракиса. Многие у дороги припоминали пророчества и леген-
ды, осмелившись прокричать “Махди”. То было не утверждение,
вопрос. Тогда они могли только надеяться, что это он и есть. Он –
обещанный Лисан аль Гаиб, Голос Извне» [5, c. 106].
В историографии, сфокусированной на изучении вселенной
«Дюны», признается, что джихад мог играть роль того инструмента,
который спасал человечество от «медленной деградации и краха»
[9, c. 15]. Вера фрименов в махди практически не получает объясне-
ния в оригинальной «Дюне», хотя критика восприняла роман «как
основанный на исламе с целью подвергнуть критике идею месси-
анского западного человека» [19], для чего и была введена фигура
Махди как новообращенного мусульманина и бывшего колониза-
тора, который актуализировал универсальность и легитимность
религиозного протеста против инокультурного доминирования,
основанного на социальной дискриминации. Подобная лакуна была
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
246
заполнена литературными наследниками ее автора, которые пока-
зали, что «в распадающейся Старой Империи люди забыли Бога,
а потом стали страдать от того, что мыслящие машины взяли над
ними власть. Народ Исмаила верил в свой рок, в смертельный бой
в конце Вселенной, который был предсказан за много тысячелетий.
Те, кто следовал буддисламской вере, бежали, уже зная наперед ис-
ход будущей безнадежной схватки» [3, c. 338].
Формально религиозному культу Махди в мире Дюны припи-
сывалось фактически значение политического и социально-эко-
номического освобождения, так как радикальная часть верующих
настаивала на том, что «борьба не закончилась, как того обещало
пророчество. Часть рода человеческого пережила владычество ма-
шинного демона, и теперь эти люди ополчились на «трусливых»
последователей буддислама, пылая местью и желанием уничто-
жить этих беглецов, предавших род человеческий» [3, c. 338]. В
этом контексте американская фантастика ассимилирует шиитские
представления о Махди как о лидере, который «пытался установить
справедливое правление и противодействовать угнетению» [2, c.
27]. Ф. Герберт, писавший в 1950-х и 1960-х гг., по утверждению
современных исследователей его наследия, «представлял себе джи-
хад не так, как мы, но в большей степени соотносил его с суфий-
ским опытом джихада против французского, русского и английского
империализма в 19 – 20 вв. Повествование демонстрирует влияние
суфизма и прочтение джихада в соответствии с суфийскими нор-
мами, где духовная трансформация лидера определяла законность
его войны» [18].
В свою очередь победа социального и экологического восстания,
которое прошло под религиозными лозунгами джихада, привело к
институционализации уникальной политической модели, активно
осуждаемой и критикуемой ее оппонентами: «вы создаете опас-
нейший из парадоксов. Правительство не может утверждать свою
власть, будучи в то же время религиозным. Опыт религии требуют
спонтанности, а ее-то и подавляют законы. Вы не можете править,
не прибегая к законам.
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
247
В результате ваши законы вытесняют и мораль, и всякое само-
сознание, и тогда встанут на место той самой религии, прибегая к
которой вы надеетесь править» [6, c. 267]. Таким образом, реше-
ние социальных, экономических и экологических вопросом теми
силами, которые предпочитали интерпретировать их через призму
религии, ведет к институционализации теократического режима,
формально стабильного, но фактически уязвимого перед угрозой
снижения религиозного фанатизма по мере решения стоящих перед
джихадом задач, что «приближает день, когда ритуал вытеснит веру,
а символизм заменит с собой любую мораль» [6, c. 268].
Джихад как форма религиозного радикализма
во вселенной Дюны
Ф. Герберт и его наследники смогли в своих текстах предложить
оригинальное восприятие и прочтение «исламского» в силу того,
что они «исследовали ислам, не эссенциализируя его, не сводя их
к клише, основанному на вневременной оригинальной модели, и
не относя ислам к области суеверных гуманоидных пришельцев»
[19]. Поэтому в классической «Дюне», которая положила начало
циклу, присутствуют не имитации «мусульманского», но предпри-
нята попытка актуализировать политически и социально значимые
проблемы уммы, включая джихад. Поэтому образы джихада, реду-
цированные до элементов коллективной исторической памяти, в
рамках которой, правда, история минимизируется до «пропаганды,
замешанной на религиозном вдохновении» [4, c. 24], в прозе Ф. Гер-
берта и его наследников представлены широко.
Джихад, как полагает Али Карджу-Равари, являлся «основопо-
лагающим термином и важной концепцией» [19] в оригинальной
Дюне и текстах, написанных приемниками Ф. Герберта. В рамках
такого восприятия ислама Ф. Герберт, «исследуя изменения в тради-
циях с течением времени, не только сохранял мусульманские идеи и
арабский язык в исламском контексте, но также предлагал сложные
аллегории и вдумчивые рассуждения о мировой истории» [10], где
ислам стал системных элементом идентичности, перенесенной на
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
248
другие планеты. Поэтому политический лозунг «Да не сотворишь
машины, наделенной человеческим умом», восходящий к «временам
Батлерианского Джихада» [5, c. 20], описывает состояние мемори-
альной культуры, основанной на сочетании как религиозного, так и
социального компонента священной войны. Эта идея, высказанная
наследниками Ф. Герберта в «Батлерианском джихаде», пересекается
с точкой зрения на свободу, характерную для современного шиизма.
В частности, иранский исследователь Хуссейн Ансарян подчеркива-
ет, что «Бог не может игнорироваться нами в нашей жизни – иначе
человек утратит свою человечность. Сущность человечности – в по-
клонении Всевышнему. Человек обладает внутренней склонностью
к служению Аллаху. Если мы пренебрежем этой склонностью, мы
разлучим человека с его человечностью» [1].
Именно последняя проблема и оказывается центральной в «Бат-
лерианском джихаде» – романе, где религиозная война фактически
становится борьбой за реставрацию человечности. Джихад восприни-
мается в рамках такой интерпретационной модели, которая легитими-
рует его начало кризисом предшествующего социального устройства
общества, так как именно оно привело к тому, что «люди пытались
создать умные машины, представлявшие собой вторичные рефлек-
торные системы, чтобы переложить на плечи этих механических слуг
принятие первичных решений. Однако постепенно создатели начали
убеждаться, что оставили себе самим слишком мало ответственных
дел, люди почувствовали отчуждение, осознали свою дегуманизацию.
Они ощутили, что ими манипулируют. Постепенно люди сами начали
превращаться в ничего не решающих роботов, не осознавая более сути
своего естественного существования» [3, c. 85-86].
Такая модель культуры исторической памяти, основанная на де-
монизации предшествующего опыта, с которой мы сталкиваемся во
вселенной «Дюны», базируется преимущественно не на политиче-
ских и идеологических, но на религиозных основаниях. Нарратив о
«ужасной войне против мыслящих машин, которая стала зарожде-
нием нашей политико-торговой вселенной, когда свободолюбивые
люди восстали против господства роботов, компьютеров и киме-
ков» [3, c. 5], стал одним из системных компонентов мемориально-
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
249
го канона в мире, который предшествовал событиям, описанным
в первом романе цикла. В подобной версии коллективной памяти,
которая утрачивает признаки исторической, трансформируясь в на-
правлении религиозной, именно джихад как форма осуществления
и распространения веры становится содержанием исторического
процесса: «Пол прозревал армии вооруженных фанатичных фриме-
нов, которые волнам накатывали на бесчисленные звездные систе-
мы и сметавшие все на своем пути, водружавшие знамена Муадʾ-
Диба и убивавшие всех, кто смел сопротивляться. История напишет
хронику его правления черными красками» [4, c. 63].
Такое восприятие истории в романах вселенной «Дюны» возник-
ло неслучайно, что, вероятно, указывает на знакомство как Ф. Гер-
берта, так и его наследников с исламской философией истории,
для которой характерна «забота об идеях религии и философии в
большей степени, чем о реальной истории» [17]. Поэтому редукция
истории до религиозно мотивированного насилия не только скон-
струировала оригинальную модель функционирования памяти, но
и существенно ограничивала возможности трансформации мемори-
альной культуры. Лидер религиозной войны становится фактически
заложником своей миссии, так как понимает, что «племена ждут
возвращения МуадʾДиба. Ты наш! Я принадлежу своей миссии. Он
подумал о джихаде. Цена будет страшной» [6, c. 51].
Наследники Ф. Герберта развили нарратив о джихаде как коллек-
тивной исторической травмы, в рамках которой история религиоз-
ной войны редуцируется до персонифицированных воспоминаний:
«когда мы дрались на равнинах Арракиса, граница между добром
и злом была очень четкой, мы знали, за что мы боролись с Объеди-
ненными Домами, и имели моральное право воодушевлять на битву
своих бойцов, но в моем джихаде уже погибло великое множество
людей… и со временем про меня скажут, что я был хуже, чем Кар-
рино и Харконенны» [4, c. 72].
В этом культурном контексте джихад во вселенной «Дюны» уни-
версализируется до уровня политической альтернативы, основан-
ной на реставрации раннего ислама, так как Ф. Герберт, по мнению
Х. Дуррани, «идеализировал доколониальные, незападные традиции
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
250
как модели для опосредования морали и этики. В то же время его
ностальгия по доколониальным мусульманам вписывается в особую
исламскую идею возвращения к ранним поколениям веры, то есть
к салафизму» [11], в западном политическом воображении соотно-
симым именно с радикальными трендами в исламе. Вместе с тем в
коллективной исторической памяти джихаду приписывается тера-
певтическая функция насилия «ради очищения, ради искоренения
зла и спасения жизни, если бы не джихад, то погибло гораздо боль-
ше бы» [4, c. 72]. В подобной системе политических и идеологиче-
ских координат культура памяти генерировала идеи нетерпимости и
радикализма, так как в мемориальном пространстве одновременно
развивались нарративы о том, что «МуадʾДиб умеет быть милостив.
МуадʾДиб умеет быть снисходительным и любящим», но «все солда-
ты МуадʾДиба знают, что надо делать с неверными» [4, c. 82].
В этом контексте американская научная фантастика ассимилиро-
вала политический дискурс исламской революции в Иране, апелли-
руя к словам аятоллы Хомейни о том, что, если «народом управляет
несправедливый человек и угнетает людей» [2, c. 24], то восста-
ние против такого режима – легитимно. Мемориальная культура
мира, описанного наследниками Ф. Герберта, конструирует образ
джихада как не только религиозного насилия, но и политической
борьбы, в рамках которой следовало «воздать честь тем фрименам
и солдатам Дома Атрейдесов, которые пали на Барьере в городе, но
спасли нас от тирании. Узнайте правду из уст МуадʾДиба. Мы выи-
грали первые сражения джихада, но впереди у нас еще много битв.
Священная война постепенно становилась живым организмом,
живущим по своим законам» [4, c. 73]. Поэтому джихад в такой
культурной памяти актуализировал свои функции, направленные
на конструирование нового общества и, как следствие, легитима-
ции его идентичности: «сам джихад представлялся ему высоким
горным хребтом, перегородившим дорогу его жизни – опасным и
грозным препятствием, которое он не мог обойти. Не важно, какой
путь он выберет, но, прежде чем человечество под водительством
Пола достигнет Земли обетованной его, человечество, ждут тяжкие
и неизбежные жертвы» [4, c. 91].
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
251
Джихад как историческое явление в романах цикла описан в ори-
енталистской перспективе, представляя видение политика, созна-
тельно принявшего роль Махди, хотя изначально он не был членом
того общества, которое в результате его деятельности подверглось
радикальным изменениям. Использование именно этого образа, по
мнению Х. Дуррани, было попыткой Ф. Герберта «укрепить ислам-
скую идею святости божественного откровения и окончательности
пророчества Мухаммеда» [11]. Если Батлерианский джихад был в
определенной степени протестом против крайностей прогресса, в
рамках которого «мыслящая машина воспринималась как злой дух,
вырвавшийся из бутылки» [3, c. 14], и технического развития, так
как «власть компьютеров распространялась по Вселенной со скоро-
стью особо опасной инфекции. Всемирный разум захватил неогра-
ниченную власть над Галактикой. Приняв имя Омниуса, вселенский
разум овладел всеми планетами титанов, прежде чем они смогли
предупредить друг друга о грозившей опасности» [Там же, c. 7], то
джихад МуадʾДиба решал содержательно другие задачи. Поэтому
религиозное насилие легитимируется как форма освобождения от
«машин, которым мы предали техническое знание, не вложив в них
соответствующую систему ценностей» [Там же, c. 118].
Сторонники и участники джихада, описанного наследниками Ф.
Герберта, связывали его начало с угрозой существованию человече-
ства со стороны искусственного интеллекта. Поэтому легитимация
джихада основана на антитехническом нарративе и кризисе веры
в прогресс и науку: «относительно науки существует одно распро-
страненное заблуждение, вера в то, что чем больше мы развиваем
технику и чем больше узнаем, тем лучше становится наша жизнь»
[Там же, c. 145]. Оправдание религиозного насилия стало попыткой
ответить на вопрос методами насилия, направленного на недопуще-
ние превращения «тела человека в простую машину, которую может
скопировать машина, сделанная руками человека» [Там же, c. 159].
Поэтому в «Батлерианском джихаде» образ джихада конструиру-
ется как «правое дело», направленное на борьбу со «злом – мысля-
щими машинами – которые должны пасть» [Там же, c. 756]. В такой
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
252
ситуации новый религиозный политический режим представителями
отстраненных от власти элит воспринимается исключительно нега-
тивно, а новые законы определяются как «составленные в терминах
какой-то пародийной религии, возникшей вокруг МуадʾДиба» [4,
c. 54], режиму которого отказывают в легитимности, так как «тиран
МуадʾДиб и его фанатики попирают законы дипломатии и правила
приличия» [Там же, c. 56]. Изначальная чуждость будущего религиоз-
ного лидера относительно его армии в социальных реалиях Арраки-
са превращается в условность, так как для верующих более важным
фактором является не принадлежность к сообществу по факту рожде-
ния, но идеологическая компонента, так как «потом явился Атрейдес,
наш МуадʾДиб, наш Махди. Он призвал нас к джихаду» [6, c. 67].
Подобная идентичность сторонников Махди вела к тому, что их
политическая репутация ассоциировалась исключительно с религи-
озно мотивированным насилием, так как «пустынные воины умели
сражаться и разрушать, но не имели ни малейшего понятия о том, как
управлять и восстанавливать» [4, c. 80]. В этой ситуации движение
МуадʾДиба и установленный им режим фактически были реакцией
традиционалистов и фундаменталистов на вызов секуляризма, осно-
ванного на «встраивании религии, как института, в мировую систему,
при котором религия теряет свою сущность как средство спасения»
[7]. Что касается политического проекта как религиозного протестно-
го движения, описанного в романах цикла «Дюна», то они, наоборот,
институционализировали альтернативу светской и технократической
модели спасения, утверждая, что последнее возможно только на ре-
лигиозной основе. Такой фундаментализм стимулировался особым
типом политической культуры, построенной вокруг религии и образ
пророка, которому приписывалась особая роль. Поэтому «самые
ярые сторонники Пола были не способны думать. единственным
объяснением их действий было: “Так угодно МуадʾДибу”» [4, c. 81].
В романах цикла джихад не только фактор политических транс-
формаций, так как, «столкнувшись с религиозными фанатиками, не-
которые правители, предпочтут сдаться, не пытаясь противостоять
дикому стихийному напору» [Там же, c. 11], он становится актуаль-
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
253
ной политической, социальной и экономической формой существо-
вания общества фрименов и решениях тех проблем, с которыми они
стакивались: «и как же в когортах фрименов относится теперь к джи-
хаду? Может быть им не нравится, что из императора делают Бога?
Большинству все равно. В основном они думают о джихаде так же,
как я сам когда-то относился к нему. МуадʾДиб дал им испытать не-
изведанное, неожиданное, подарил богатство» [6, c. 65]. Подобное
восприятие политической реальности, интерпретируемой через при-
зму религиозного видения, было основано на преданности махди и
уверенности воинов джихада в том, что «мы будем сражаться за Му-
адʾДиба везде, куда приведут нас пути джихада» [4, c. 24].
Джихад, с одной стороны, в мире Дюны привел к возрастанию
роли религии в обществе, так как «там, где проходит МуадʾДиб, ни-
что не останется прежним» [Там же, c. 49], запустив и реанимировав
социальный и культурный институт хаджа: «внизу по площади лентой
тянулись паломники в черно-зеленых одеяния хаджа. Паломники! Их
благочестивые странствия давали империи прискорбно нечистый ба-
рыш. Хадж наполнял корабли странниками, и они все шли, шли и шли»
[6, c. 87]. Хадж, как один из системных институтов нового общества,
создаваемого МуадʾДибом, содействовал изменению статус Дюны в
направлении его повышения, так как планета становилась «центром
обновленный вселенной. Сюда будут являться миллионы и миллионы
совершающих Хадж», а из ее столицы, Арракина, «новой цитадели
МуадʾДиба, свет новой веры и жизни зальет галактику» [4, c. 91-92].
Поэтому форма ислама, которую практикуют обитатели мира,
описанного Ф. Гербертом и его наследниками, легитимировал роль
религии как фактора «разрушения великих империй, подтачивая их
изнутри» [3, c. 195]. Успехи джихада МуадʾДиба, понимавшего, что
для победы в нем «следовало заложить основы нового устойчивого
правления» [4, c. 64], стимулировали политические и экономиче-
ские трансформации, так как, «взойдя на императорский престол,
Пол первым делом увеличил налоги и пошлины для всех планет,
которые не признали сразу его верховенство, и многие планеты изъ-
явили ему свою покорность, пусть даже из чисто экономических со-
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
254
ображений. Пол был убежден в том, что такое финансовое принуж-
дение поможет сохранить множество жизней и позволит избежать
ненужного кровопролития» [4, c. 33]. Генезис и истоки подобных
нарративов, описывающих «исламское» правление, в американской
научно-фантастической литературе разнообразны.
Поэтому не представляется возможным исключать знакомство ав-
торов цикла с идеями лидерами иранского политического ислама, про-
двигавшими идеи «верные исламу, Корану и революции, переживаю-
щие в сердце за страну и народ… каждый из них имеет свой проект и
мнение для развития ислама и служения мусульманам, которые, по их
мнению, ведут к спасению» [8]. Последнее в текстах, формирующих
цикл «Дюна», описывалось почти исключительно в религиозной си-
стеме координат. Подобная политика в обществе, описанном наследни-
ками Ф. Герберта, не столкнулась с организованным сопротивлением,
так как «правоверные фримены не могли допустить даже мысли о том,
что их непогрешимый МуадʾДиб мог в чем-то ошибаться» [4, c. 114].
С другой стороны, джихад унифицировал мир, точнее – пред-
ставления о нем: «такой вещи, как “свободное пространство”, не
существует. МуадʾДиб правит повсюду… но я же направляюсь не
на Арракис… Все направляются на Арракис» [6, c. 109]. В рамках
такого радикально обновленного политического пространства воз-
никали благоприятные условия для религиозного насилия и терро-
ра, так как «воины МуадʾДиба плохо знали историю империи, не
посещали музеи и не изучали памятники легендарным личностям
империи» [4, c. 24]. В политических реалиях нового общества, ос-
нованного на доминировании религиозной доктрины, вопрос «По-
чему я подался в джихад?» постепенно утрачивает свое значение,
а спектр возможных ответов сводится к стремлению изменить ран-
нюю модель развития фрименов, зависящую от географических и
экологических факторов: «я слышал, что есть такая штука, которую
зовут морем. В него трудно поверить, если прожил всю жизнь здесь
среди дюн. У нас нет морей» [6, c. 67].
Именно поэтому, имитируя историческую наррацию, Ф. Гер-
берт констатировал, что «время правления МуадʾДиба породило
куда больше историков, чем любая другая эра в истории челове-
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
255
чества. Некоторые из них противились иступленному сектантству,
но нельзя отрицать, что этот человек пробудил религиозное кипе-
ние на многих мирах» [6, c. 9]. Джихад, с одной стороны, в ранних
текстах цикла в значительной степени персонифицирован, будучи
связан с его лидером, который сам себя определяет как «театр, где
разыгрывается будущее, и еще жертву точных пророчеств, созна-
ния расы и собственного ужасного предназначения» [5, c. 540]. С
другой, джихад и связанные с ними политические институции вос-
принимается как фактор конструирования социальной реальности,
так как «Квизарат МуадʾДиба раздул пламя религиозной войны на
всю Вселенную… джихад полыхал целых двенадцать лет, по ис-
течении их фанатики МуадʾДиба покорили его власти чуть ли не
все человечество» [6, c. 11]. В этом контексте проза Ф. Херберта
предлагала относительно позитивный и в определенной степени
идеализированный образ джихада, актуализируя преимущественно
социальную и освободительную компоненту радикального ислама.
Выводы
Многие процессы, которые протекают в романах, мы можем ин-
терпретировать в категориях, формирующих процессуальное и собы-
тийное измерение истории ислама, что в первую очередь относится
к образу джихада. Анализируя последнее, во внимание следует при-
нимать то, что Ф. Герберт и его наследники предложили расширен-
ное понимание джихада. Если в традиционном исламе выделяется
джихад, направленный на борьбу против собственных внутренних
пороков, и джихад как форма распространение ислама, то в романах
цикла «Дюна» джихад фигурирует как социально-освободительное
движение, активно оперирующее политическими и экономическими
лозунгами. Кроме того, джихаду приписывается роль общей эман-
сипации человечества от засилья искусственного интеллекта, что
свидетельствует о значительном антимодернистском потенциале ис-
пользуемых исламских образов в американской научной фантастике.
Поэтому именно верующие мусульмане будущего формально
становятся основной движущей силой массового протеста, направ-
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
256
ленного на освобождение людей, которые стали рабами чрезвычай-
но развитого искусственного интеллекта. В этом контексте ислам
предстает не только как традиционалистская религия, но и как фор-
ма освобождение человечества и восстановление смысла историче-
ского процесса, освобожденного от механизации и, как результат,
подвергнутого гуманизации и антропологизации через переосмыс-
ление истории в религиозно-центричной системе координат.
Список литературы
1. Ансарян Х. Свобода с точки зрения Ислама. URL.: https://www.
erfan.ir/ru/81758.html (дата обращения: 30.12.2022)
2. Восстание Ашуры в выступлениях и посланиях имама Хомейни.
М.: The Institute for Compilation and Publication of Imam Khomeini’s
Works, 2009. 104 с.
3. Герберт Б., Андерсон К. Дюна. Батлерианский джихад / пер. с англ.
А. Анваера. М.: АСТ, 2022. 768 с.
4. Герберт Б., Андерсон К. Дюна. Пол / пер. с англ. А. Анваера. М.:
АСТ, 2022. 576 с.
5. Герберт Ф. Дюна / пер. с англ. Ю. Соколова. М.: Издательство АСТ,
2022. 800 с.
6. Герберт Ф. Мессия Дюны / пер. с англ. Ю. Соколова. М.: АСТ, 2022.
352 с.
7. Джемаль Г. Политический ислам и проблема легитимности в со-
временном мире. Выступление Председателя Исламского комитета
России на сессии 24-го Международного конгресса исламских со-
обществ (30 ноября 2015 г.). URL.: http://www.kontrudar.com/lekcii/
politicheskiy-islam-i-problema-legitimnosti-v-sovremennom-mire (дата
обращения: 30.12.2022)
8. Имам Хомейни. Хартия Братства. URL.: https://iran1979.ru/xartiya-
bratstva-imama-xomejni/ (дата обращения: 30.12.2022)
9. Николас Дж. Дюна. Философия и путь ментата. М.: АСТ, 2021. 352 с.
10. Durrani H. Frank Herbert, the Republican Salast // New Lines Magazine.
2021, December 31. URL.: https://newlinesmag.com/review/dune-
frank-herbert-the-republican-salast/ (дата обращения: 30.12.2022)
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
257
11. Durrani H. The Muslimness of Dune: A Close Reading of “Appendix II:
The Religion of Dune” // Tor. 2021, October 18. URL.: https://www.tor.
com/2021/10/18/the-muslimness-of-dune-a-close-reading-of-appendix-
ii-the-religion-of-dune/ (дата обращения: 30.12.2022)
12. El-Din Aysha E. Science Fiction by, about, and for Arabs: Case Studies
in De-Orientalising the Western Imagination // ReOrient. 2020, vol. 6,
no 1, pp. 4-19. DOI: http://doi.org/10.13169/reorient.6.1.0004
13. Herbert Br., Anderson K.J. Dune: The Butlerian Jihad. NY.: Tor Books,
2002, 624 p.
14. Herbert Br., Anderson K.J. Paul of Dune. NY.: Tor Books, 2008. 512 р.
15. Herbert Fr. Dune Messiah. NY.: Putnam Publishing, 1969. 256 p.
16. Herbert Fr. Dune. NY.: Chilton Books, 1965. 412 p.
17. Hisham Jeyt. Aqif samtaan ‘amam sual mustaqbal al-earab // Al Araby
al-Jadeed. 2021, June 2. URL.: https://www.alaraby.co.uk/culture/
hsham-jeyt-aqf-samtaan-amam-swal-mstqbl-alerb (дата обращения:
30.12.2022)
18. Karjoo-Ravary A. In Dune, Paul Atreides led a jihad, not a crusade
// Al Jazeera. 2020, October 11. URL.: https://www.aljazeera.com/
opinions/2020/10/11/paul-atreides-led-a-jihad-not-a-crusade-heres-
why-that-matters (дата обращения: 30.12.2022)
19. Karjoo-Ravary A. Is Dune a White Savior Narrative? // Slate. 2021,
October 26. URL.: https://slate.com/culture/2021/10/dune-2021-movie-
vs-book-white-savior-islam.html (дата обращения: 30.12.2022)
References
1. Ansaryan K. Svoboda s tochki zreniya Islama [Freedom from the point
of view of Islam]. URL.: https://www.erfan.ir/ru/81758.html (accessed
December 30, 2022)
2. Vosstaniye Ashury v vystupleniyakh i poslaniyakh imama Khomeyni
[Ashura uprising in speeches and messages of Imam Khomeini].
Moscow: The Institute for Compilation and Publication of Imam
Khomeini’s Works, 2009, 104 p.
3. Gerbert B., Anderson K. Dyuna. Batlerianskiy dzhikhad [Dune. Butlerian
Jihad]. Moscow: AST Publ., 2022, 768 p.
Современные исследования социальных проблем
2023 Том 15, № 1 • http://soc-journal.ru
258
4. Gerbert B., Anderson K. Dyuna. Pol [Dune. Paul]. Moscow: AST Publ.,
2022, 576 p.
5. Gerbert F. Dyuna [Dune]. Moscow: AST Publ., 2022, 800 p.
6. Gerbert F. Messiya Dyuny [Dune Messiah]. Moscow: AST Publ., 2022,
352 p.
7. Dzhemal’ G. Politicheskiy islam i problema legitimnosti v sovremennom
mire. Vystupleniye Predsedatelya Islamskogo komiteta Rossii na sessii
24-go Mezhdunarodnogo kongressa islamskikh soobshchestv (30
noyabrya 2015 g.) [Political Islam and the problem of legitimacy in
the modern world. Speech by the Chairman of the Islamic Committee
of Russia at the session of the 24th International Congress of Islamic
Communities (November 30, 2015)]. URL.: http://www.kontrudar.com/
lekcii/politicheskiy-islam-i-problema-legitimnosti-v-sovremennom-
mire (accessed December 30, 2022)
8. Imam Khomeyni. Khartiya Bratstva [Charter of the Brotherhood].
URL.: https://iran1979.ru/xartiya-bratstva-imama-xomejni/ (accessed
December 30, 2022)
9. Nikolas Dzh. Dyuna. Filosoya i put’ mentata [Dune. Philosophy and
the path of the mentat]. Moscow: AST Publ., 2021, 352 p.
10. Durrani H. Frank Herbert, the Republican Salast. New Lines Magazine,
2021, December 31. URL.: https://newlinesmag.com/review/dune-
frank-herbert-the-republican-salast/ (accessed December 30, 2022)
11. Durrani H. The Muslimness of Dune: A Close Reading of “Appendix II:
The Religion of Dune”. Tor, 2021, October 18. URL.: https://www.tor.
com/2021/10/18/the-muslimness-of-dune-a-close-reading-of-appendix-
ii-the-religion-of-dune/ (accessed December 30, 2022)
12. El-Din Aysha E. Science Fiction by, about, and for Arabs: Case Studies
in De-Orientalising the Western Imagination. ReOrient, 2020, vol. 6, no
1, pp. 4-19. DOI: http://doi.org/10.13169/reorient.6.1.0004
13. Herbert Br., Anderson K.J. Dune: The Butlerian Jihad. NY.: Tor Books,
2002, 624 p.
14. Herbert Br., Anderson K.J. Paul of Dune. NY.: Tor Books, 2008, 512 р.
15. Herbert Fr. Dune Messiah. NY.: Putnam Publishing, 1969, 256 p.
16. Herbert Fr. Dune. NY.: Chilton Books, 1965, 412 p.
Modern Studies of Social Issues
2023, Volume 15, Number 1 • http://soc-journal.ru
259
17. Hisham Jeyt. Aqif samtaan ‘amam sual mustaqbal al-earab. Al Araby al-
Jadeed, 2021, June 2. URL.: https://www.alaraby.co.uk/culture/hsham-
jeyt-aqf-samtaan-amam-swal-mstqbl-alerb (accessed December 30,
2022)
18. Karjoo-Ravary A. In Dune, Paul Atreides led a jihad, not a crusade.
Al Jazeera, 2020, October 11. URL.: https://www.aljazeera.com/
opinions/2020/10/11/paul-atreides-led-a-jihad-not-a-crusade-heres-
why-that-matters (accessed December 30, 2022)
19. Karjoo-Ravary A. Is Dune a White Savior Narrative? Slate, 2021,
October 26. URL.: https://slate.com/culture/2021/10/dune-2021-movie-
vs-book-white-savior-islam.html (accessed December 30, 2022)
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Кирчанов Максим Валерьевич, доктор исторических наук, доцент
Кафедры регионоведения и экономики зарубежных стран, Фа-
культет международных отношений; доцент Кафедры истории
зарубежных стран и востоковедения, Исторический факультет
ФГБОУ ВО «Воронежский государственный университет»
ул. Пушкинская 16, г. Воронеж, 394000, Российская Федерация
maksymkyrchanoff@gmail.com
DATA ABOUT THE AUTHOR
Maksym W. Kyrchanoff, DrSci in History, Associate Professor, De-
partment of Regional Studies and Foreign Countries Economies,
Faculty of International Relations; Department of History of For-
eign Countries and Oriental Studies, History Faculty
Voronezh State University
16, Pushkinskaya Str., Voronezh, 394000, Russian Federation
maksymkyrchanoff@gmail.com
SPIN-code: 6547-1027
ORCID: https://orcid.org/0000-00033819-3103
Поступила 10.01.2023 Received 10.01.2023
После рецензирования 24.01.2023 Revised 24.01.2023
Принята 30.01.2023 Accepted 30.01.2023