ArticlePDF Available

Reported Speech Through the Lens of Corpus Data

Authors:
  • Independent Researcher

Abstract

The paper investigates pragmatic, grammatical, and prosodic parameters that differentiate between direct and indirect speech, the two main strategies used to report what someone else said. Based on data from prosodically annotated corpora of personal stories, the study provides a qualitative as well as a quantitative analysis of non-prototypical cases of reported speech massively represented in Russian informal spoken discourse. Speech events registered in the analyzed data were checked against the scale of explication (from the maximal to the minimal): citation with direct speech > citation with indirect speech > description of speech event without reported speech > no mention of the speech event in the text. Comparing elicited spoken versions of personal stories with their written versions put down later by the same speakers allowed to conclude that in spoken stories, reported speech is used more often and with a higher degree of explication than in written stories.
2018. № 4 ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ C. / Pp. 47–73
Voprosy Jazykoznanija
DOI: 10.31857/S0373658X0000032-4
«Чужая» речь в свете корпусных данных*
Вера Исааковна Подлесская
Российский государственный гуманитарный университет, Москва, 125993,
Российская Федерация; Российская академия народного хозяйства и государственной
службы, Москва, 119571, Российская Федерация; vi_podlesskaya@il-rggu.ru
В статье рассматриваются прагматические, грамматические и просодические параметры, лежащие
в основе противопоставления двух стратегий цитирования чужой речи, известных как прямая и кос-
венная речь. На материале просодически размеченных корпусов личных рассказов количественно
и качественно описаны массово наблюдаемые в устном дискурсе отклонения от прототипической
прямой и прототипической косвенной речи. Речевые события, зарегистрированные в корпусе, были
упорядочены по степени экспликации речевого события (от большей к меньшей): цитационная кон-
струкция с прямой речью > цитационная конструкция с косвенной речью > описание речевого со-
бытия без введения чужой речи > отсутствие речевого события в тексте. Сравнение устных версий
рассказов, записанных в ходе элицитации, и письменных версий тех же рассказов, записанных ин-
формантами самостоятельно, показало, что чужая речь в устной версии рассказов цитируется чаще,
чем в письменной, и с большей степенью экспликации.
Ключевые слова: грамматика, корпус, косвенная речь, прагматика, просодия, прямая речь, уст-
ный дискурс
Reported speech through the lens of corpus data
Vera I. Podlesskaya
Russian State University for the Humanities, Moscow, 125993, Russian
Federation; Russian Academy of National Economy and Public Administration,
Moscow, 119571, Russian Federation; vi_podlesskaya@il-rggu.ru
The paper investigates pragmatic, grammatical, and prosodic parameters that differentiate between di-
rect and indirect speech, the two main strategies used to report what someone else said. Based on data from
prosodically annotated corpora of personal stories, the study provides a qualitative as well as a quantita-
tive analysis of non-prototypical cases of reported speech massively represented in Russian informal spo-
ken discourse. Speech events registered in the analyzed data were checked against the scale of explication
(from the maximal to the minimal): citation with direct speech > citation with indirect speech > description
of speech event without reported speech > no mention of the speech event in the text. Comparing elicited
spoken versions of personal stories with their written versions put down later by the same speakers allowed
to conclude that in spoken stories, reported speech is used more often and with a higher degree of explica-
tion than in written stories.
Keywords: corpus, direct speech, grammar, indirect speech, pragmatics, prosody, spoken discourse
© 2018
* Исследование выполнено при поддержке РНФ, грант № 17-18-01184. В основу просодических раз-
делов этой статьи лег доклад, прочитанный автором на конференции «Компьютерная лингвистика
и интеллектуальные технологии: Диалог-2017». Выражаю искреннюю признательность слушателям,
принявшим участие в его обсуждении. Благодарю также анонимного рецензента журнала «Вопросы
языкознания» за проницательные замечания; я по мере сил постаралась их учесть.
48 Вопросы языкознания 2018. № 4
1. Постановка вопроса
Данная работа посвящена явлению цитации, или включению так называемой «чужой»
речи в текущее повествование; основная ее цель — на корпусном материале уточнить, с по-
мощью каких языковых средств в русском неподготовленном дискурсе реализуется извест-
ное в грамматической традиции противопоставление прямой и косвенной речи.
Феномен цитации не обделен вниманием лингвистов, достаточно назвать такие фунда-
ментальные коллекции работ, как [Coulmas (ed.) 1986; Janssen, van der Wurff (eds.) 1996;
Güldemann, von Roncador (eds.) 2002; Buchstaller, van Alphen (eds.) 2012; Buchstaller (e d.)
2013], с их широким охватом языков и теоретических подходов и внушительной библиогра-
фией. Типология цитации детально исследовалась в трудах А. Ю. Айхенвальд [Aikhenvald
2008; 2011a; 2011b], систематизировавшей возможные параметры внутри- и межъязыкового
варьирования цитационных конструкций. Разнообразие средств, грамматикализующих про-
тивопоставление прямой и косвенной речи в языках мира, и в первую очередь разнообразие
форм индексального сдвига (грамматически детерминированных правил выбора дейктиче-
ских элементов, англ. indexical shift) было продемонстрировано Н. Эвансом [Evans 2013].
В этих и многих других работах высказывалась и эмпирически подтверждалась точка
зрения, согласно которой канонические случаи прямой и косвенной цитации формируют
концы шкалы, промежуточные значения на которой связаны с действием разнородных фак-
торов. Как было убедительно продемонстрировано Е. В. Падучевой [1996а; 1996б], цен-
тральными для этой шкалы являются прагматические факторы, противопоставляющие диа-
логический (в других терминах — коммуникативный, или речевой) и нарративный режимы.
Переход к косвенной речи сопровождается редукцией свойств диалогического режима —
в первую очередь наличия эгоцентрических (ориентированных на актуального говорящего)
дейктических и модальных элементов. Прагматические противопоставления реализуются
через грамматику и лексику, а также просодию (в устной речи) и графику (в письменной
речи). На русском устном корпусном материале скалярный подход к описанию цитационных
конструкций впервые систематически был применен в рамках коллективного исследования
[Литвиненко и др. 2009]. Я в значительной степени опираюсь на сформулированные в этой
работе положения и терминологические решения. В частности, вслед за [Литвиненко и др.
2009] я буду использовать термин «цитационная конструкция», считая, что последняя со-
стоит из собственно цитации — отрезка дискурса, передающего чужую речь, и авторской
ремарки, центральным элементом которой в прототипическом случае является глагол речи1.
Я использую материал корпуса «Веселые истории из жизни» из электронной коллекции
«Рассказы о сновидениях и другие корпуса звучащей речи» [Spokencorpora 2013]. Корпус
содержит 40 устных монологов (аудиофайлы с синхронизированными просодически раз-
меченными транскриптами; респонденты от 18 до 60 лет; около 10 000 словоупотреблений),
а также письменные версии этих же рассказов, самостоятельно записанные авторами спу-
стя несколько дней после записи устной версии (около 7000 словоупотреблений). Иссле-
дуемый корпус предоставляет уникальный материал для сравнения дискурсивных страте-
гий — в том числе стратегий цитации — в устной и письменной речи именно потому, что
включает и устные и письменные версии рассказов одного и того же говорящего, основан-
ные на одном и том же сюжете. В ходе настоящего исследования были проанализированы
все эпизоды отражения речевого события в составе нарратива, обнаруженные в корпусе:
164 эпизода в устном подкорпусе (далее в тексте — примеры с индексом «FS-sp») и 117 эпи-
зодов в письменном подкорпусе (примеры с индексом «FS-wr»); конструкции с глаголами
мысли, чувства и им подобные остаются за рамками данного исследования.
1
В живой речи авторская ремарка часто подвергается сильной редукции: глагол речи может заме-
няться непредикативными дискурсивными элементами (ср. термин «new quotatives», использующийся
применительно к маркерам типа английского like в [Buchstaller, van Alphen (eds.) 2012; Buchstaller (ed.)
2013]) или вовсе опускаться.
В. И. Подлесская 49
Дальнейшее изложение строится следующим образом. Сначала, по необходимости кра-
тко, будут рассмотрены прагматические параметры противопоставления прямой и косвен-
ной речи и задокументированные в корпусе прототипические случаи прямой и косвенной
речи, в которых прагматические параметры полностью согласуются с лексико-граммати-
ческими и просодическими (раздел 2). Далее я продемонстрирую обнаруженные в устном
подкорпусе случаи рассогласования прагматических и лексико-грамматических параметров
(раздел 3) и прагматических и просодических параметров (раздел 4). В разделе 5 будут под-
ведены промежуточные количественные итоги. В разделе 6 я сравню способы оформления
«чужой речи» в устном и письменном подкорпусах «Веселых историй из жизни». Количе-
ственные данные этого сравнения и общие выводы приводятся в разделе 7.
2. Прямая и косвенная речь: канонические случаи
Главное прагматическое свойство прямой речи состоит в том, что цитация формирует
самостоятельную иллокуцию. Вследствие этого все дейктические элементы цитации ори-
ентированы на внутреннюю коммуникативную ситуацию, а не на внешнюю ситуацию нар-
ратива, в который интегрирована чужая речь (я буду использовать рабочий термин «прямой
дейксис»). Другим важным следствием иллокутивной самостоятельности цитации пред-
ставляется отсутствие ограничений на тип иллокуции: в прототипических случаях прямой
речи возможны типы иллокуций, отличные от сообщения (вопросы, обращения, воскли-
цания, директивы).
В прототипических случаях прямой речи лексико-грамматические свойства цитацион-
ной конструкции согласуются с прагматическими, что приводит, в частности, к тому, что
в составе цитации становятся возможными так называемые «явления главного предложе-
ния» (main-clause phenomena), или, согласно важному уточнению, сделанному Е. В. Паду-
чевой [1996а: 299], «явления предложения, которому соответствует отдельный речевой акт».
С грамматической точки зрения конструкции, в состав которых входят явления главного
предложения, обладают свойством синтаксической неподчинимости (ср. также близкий
термин «root phenomena» в [Lobke et al. (eds.) 2012] и обширную библиографию там же).
К таким явлениям относятся средства выражения субъективной модальности, экспрессив-
ные диалогические элементы, реактивные реплики и проч. Ср. обнаруженные в исследо-
ванном корпусе конструкции, обладающие свойством синтаксической неподчинимости, и,
как следствие, непереводимые в режим косвенной речи:
вопросы, вводимые дискурсивным маркером а (А где здесь сервис-центры?; Ну
а вы не можете сказать?);
— восклицания, вводимые междометиями (Ой, какие попугайчики!);
— вопросы с клитизированной частицей -то (Чего вообще случилось-то?);
— звуковые имитации (Бэ-э!); интродуктивные формулы (Так вот: …);
— дискурсивные повторы (Очень много значит. Очень.) и др.
В устном дискурсе в прототипических случаях прямой речи с прагматическими свой-
ствами цитационной конструкции согласуются и просодические. Имеются данные инстру-
ментальных исследований (см., например, для английского языка [Jansen et al. 2001], для
современного иврита [Kalmanovitch 2015]), показывающие, что при прямой речи цитируе-
мый фрагмент имеет более широкий диапазон частоты основного тона, чем при косвенной
речи; кроме того, при прямой речи обнаруживаются более продолжительные паузы перед
цитируемым фрагментом. Это убедительно свидетельствует о том, что прямая цитация про-
содически менее интегрирована в текущий дискурс.
Аналогичных количественных данных для русского языка у нас нет, однако качественный
анализ наших корпусных данных также говорит о том, что прямая цитация просодически
более автономна, чем косвенная. Во-первых, для выражения иллокутивных значений в пря-
мой цитате используются те же стандартные коммуникативно-просодические паттерны,
50 Вопросы языкознания 2018. № 4
что и в независимых иллокуциях в диалогическом режиме: в частности, быстрый подъем
в высокий регистр по типу ИК-3 в терминологии интонационных конструкций [Брызгунова
1982] для выражения общего вопроса, подъем с последующим выравниванием и падением
по типу ИК-5 («шляпа») для восклицания и т. п. Во-вторых, авторская ремарка и цитация
реализуются как две раздельные коммуникативно-просодические составляющие, каждая
со своим фразовым акцентом. Препозитивная авторская ремарка к тому же обычно реали-
зуется с падением тона в главном фразовом акценте по типу ИК-1 в той же терминологии
интонационных конструкций, то есть со стандартным для русского языка маркером просо-
дической завершенности, что создает уникальную дискурсивную коллизию: просодическая
реализация не проецирует продолжения, но в то же время наличие предиката речи с неза-
полненной валентностью, напротив, предполагает дальнейшее развертывание дискурса2.
Следующие два примера иллюстрируют согласование всех параметров в прототипиче-
ском случае прямой речи. В примере (1) в составе цитации личный дейксис, ориенти-
рованный на внутреннюю коммуникативную ситуацию, и две иллокуции, отличные от со-
общения: обращение и аппелятивная реплика (запрос внимания) вы знаете. Кроме того,
сообщение вводится маркером «поворота повествования» [Урысон 2011] — частицей а,
что обеспечивает сообщению статус синтаксически неподчинимого и не переводимого
в режим косвенной речи (ср. *сказал, что а у вас шапка провалилась). Авторская ремарка
имеет собственный фразовый акцент (на глаголе сказал), который реализуется с падением
тона по типу ИК-1, формируя тем самым отдельную коммуникативно-просодическую со-
ставляющую:
(1) FS-39-sp 3
65. ∙∙ человек —
66. стоящий \сзади,
67. — \сказал ей:
68. «\Девушка@,
69. вы /знаете¿,
70. а у вас ∙∙ /шапка провалилась в –капюшо-он.»
2
О пунктуационном знаке двоеточия, который проецирует на письменную речь эту коллизию как
в цитационных конструкциях, так и в конструкциях с обобщающим словом перед перечислением,
см. [Подлесская 1987]; об общих возможностях пунктуации как средства передачи просодии см. [Ко-
бозева, Захаров 2014].
3
Индекс примера содержит отсылку к ярлыку текста в составе корпуса; номера строк соответ-
ствуют нумерации строк в рассказе. Об используемой системе дискурсивной транскрипции см. [Ки-
брик, Подлесская (ред.) 2009; Spokencorpora 2013]. Для правильной интерпретации просодической
нотации в приводимых примерах достаточно знать, что текст разбивается на строки, каждая из ко-
торых соответствует элементарной дискурсивной единице (ЭДЕ) — минимальному кванту дискурса,
целостность которого задается единым рематическим акцентом; движение тона в акцентированном
слове указывается перед словом иконически с помощью косых черт; ударный слог в слове — носителе
фразового (рематического) акцента подчеркивается; значимые движения тона в заударных и пред-
ударных слогах обозначаются иконически с помощью вертикальных стрелок; незавершенность от-
крытого списка обозначается в транскрипте многоточием на границе иллокуции и знаком «,,,» (три
запятых) внутри иллокуции; речевой сбой маркируется знаком «==» на границе иллокуции и знаком
«||» внутри иллокуции. Паузы обозначаются с помощью точек (абсолютные) и символов «’», «э», «м»
(заполненные). Редуцированные фрагменты отражаются в транскрипте в полной орфографической
форме (говорит, человек, а не грит, чек), но выделяются менее насыщенным цветом, чем основной
шрифт. Существенно, что в отличие от письменной речи, где решение об использовании двоеточия
и кавычек принимает говорящий (пишущий), при документировании устной речи решение об ис-
пользовании двоеточия и кавычек принадлежит транскрайберу. Согласно конвенции, принятой для
[Spokencorpora 2013], кавычками обрамляются те цитации, в которых использован прямой дейксис
и/или имеются явления главного предложения, двоеточие используется перед цитацией, заключен-
ной в кавычки, в тех случаях, когда авторская ремарка имеет собственный рематический акцент.
В. И. Подлесская 51
Сходным образом, с падением тона на глаголе речи, реализована авторская ремарка
в строке 54 в примере (2). Кроме того, в цитации в строке 55 использован паттерн, типич-
ный для эмфазы — удлинение и тональное искривление слога — носителя главного фра-
зового акцента [Янко 2008: 83–97], см. слог ве-е в составе слова Медве-едева (рис. 1). Оче-
видно, что подобное просодически выраженное значение эмфазы делает невозможным
перевод этой иллокуции в режим косвенного цитирования. Замечу также, что если коннек-
тор к тому же допускает перевод в режим косвенной речи (говорит, что к тому же она
землячка), то комплекс и еще к тому жес начальным «не собственно сочинительным»
и — его не допускает, то есть представляет собой явление главного предложения (*?гово-
рит, что и к тому же она землячка):
(2) FS13-sp
52. ∙∙∙ А /потом ∙∙ ну такая /пауза,
53. /тишина,
54. и он \говорит:
55. ∙∙∙ «И /ещё ∙∙ к \тому же ∙∙ она /землячка /\Медве-едева
Рис. 1. FS13-sp: землячка Медведева4
Обратимся теперь к цитационным конструкциям в формате косвенной речи. Их главное
прагматическое свойство состоит в том, что авторская ремарка и собственно цитация об-
разуют единую иллокуцию. Вследствие этого все дейктические элементы цитации (лич-
ные, временные, пространственные) ориентированы не на внутреннюю коммуникативную
В транскрипте разрешены разные знаки до и после завершающих кавычек: до кавычек ― иллокутив-
ный знак цитируемого фрагмента, после ― знак внешнего нарратива. Если внешний знак ― точка,
то для экономии места сохраняется только внутренний знак.
4
Просодический анализ и графическое представление тонограмм выполнены в программе [Praat].
52 Вопросы языкознания 2018. № 4
ситуацию, а на внешнюю ситуацию нарратива, в который интегрирована чужая речь (для
таких случаев я буду использовать рабочий термин «косвенный дейксис»).
Другое важное следствие иллокутивной несамостоятельности цитации заключается в том,
что в состав цитации не могут быть непосредственно встроены типы иллокуции, отличные
от сообщения: мы имеем дело не с речевыми актами вопроса, директива, обращения и т. д.,
а с сообщениями о них; такими сообщениями являются, в частности, косвенные вопросы
и косвенные директивы. В прототипическом случае лексико-грамматические свойства
таких конструкций согласуются с прагматическими. Цитация в формате косвенной речи
грамматически строится как сентенциальный актант вводящего предиката. Такой сентен-
циальный актант оформляется по тем же моделям, что и другие сентенциальные актанты
в данном языке: может вводиться комплементайзером (в русском это союзы что и чтобы),
может требовать ограничений на грамматические формы предиката (например, так называ-
емого согласования времен, как в английском и других европейских языках), или ограниче-
ний на порядок слов (например, заключительной позиции глагола, как в немецком языке),
а также особых маркеров индексального сдвига (в частности, логофорических местоиме-
ний, как, например, во многих нигеро-конголезских языках) и т. д. В отличие от прямой
речи, косвенная цитация, как и другие сентенциальные актанты, допускает выдвижение —
например, вопросительного слова, ср. правильное Что, мама сказала, я должен купить?
и неправильное *Что мама сказала: «Купи»?
Далее, в косвенной речи в состав цитации могут быть внедрены дискурсивные мар-
керы, связанные с развертыванием внешней речевой ситуации: показатели речевых за-
труднений (повествователя, а не «внутреннего» говорящего!), аппроксиматоры (мол, типа,
как бы и др.), которые нужны, чтобы показать, что чужая речь приводится не verbatim: ее
форма, а часто и смысл, преподносятся в редакции повествователя. Явления такого рода
отражают текущий процесс речепроизводства и не могут интерпретироваться как исходно
принадлежавшие цитируемому фрагменту.
В прототипических случаях косвенной речи с прагматическими свойствами цитацион-
ной конструкции согласуются и просодические. Как уже было сказано, здесь авторская
ремарка и собственно цитация демонстрируют существенно более высокую степень про-
содической интеграции, чем в режиме прямого цитирования. В частности, препозитивная
авторская ремарка реализуется обычно как просодически незавершенная, то есть проеци-
рующая дальнейшее развертывание дискурса. Просодическая незавершенность авторской
ремарки маркируется чаще всего «прототипическим русским подъемом» с падением на за-
ударных, если они есть, то есть по типу ИК-3 [Янко 2008: 31].
Так, в примере (3) обнаруживаем очевидный косвенный дейксис («[ониi] говорят, что
j] нажрался и начал громить [имi]...») и подъем тона по типу ИК-3 в авторской ремарке,
в строке 157 на слове они (фразовый акцент в авторской ремарке сдвинут с глагола речи
на контрастную тему подлежащее). Этот подъем объединяет в единую иллокуцию ав-
торскую ремарку и собственно цитацию. Кроме того, в этом примере строка 160 и строка
161 реализованы с акцентом типа ИК-6 — с подъемом на ударном слоге, за которым не сле-
дует падения на заударных. Эта конфигурация, которую условно можно назвать интонацией
многоточия, широко используется для выражения незавершенности при описании череды
событий, открытого списка [Янко 2008: 109–113, 166–167]. Таким образом, цитация ин-
тегрируется в нарратив, описывающий последовательность событий «нажрался», «начал
громить», «отрубили». Это очень характерный для косвенной речи просодический паттерн,
который позволяет представить авторскую ремарку и цитацию как звенья одного уровня,
одной перечислительной цепочки 5:
5
Эта нарративная стратегия охарактеризована в [Yokoyama 2013] как цепочка клауз, в которой все
элементы кроме последнего лишены собственного иллокутивного акцента и произносятся с тем или
иным типом восходящего тона с даунстепом — постепенным снижением высоты пика, в оригинале —
тип «–SS» (“without sentential stress” type).
В. И. Подлесская 53
(3) FS11-sp
157. ∙∙∙ /Они говорят,
158. что я нажрался как /скотина,
159. со \спирта,
160. ∙∙∙ ээ начал громить им /–подсобку,,,
161. начал с ними /–драться,,,
162. и /они меня просто \отрубили.
Сходный случай единообразного (цепочечного) просодического оформления авторской
ремарки и собственно цитации при косвенном дейксисе демонстрирует и пример (4) с тремя
косвенными вопросами (строки 72, 74, 75). Здесь тоже авторская ремарка в строке 71 реали-
зуется как просодически незавершенная (по типу ИК-4, как и соседние строки), см. рис. 2.
Кроме того, в строке 73 внутри цитации имеется регуляторный дискурсивный маркер вот,
принадлежащий внешнему говорящему, а в строке 75 — речевой сбой, обнаруживающий
трудности речепроизводства внешнего говорящего:
(4) FS18-sp
65. они вот /сидели,
66. и /наблюдали,,,
67. ∙∙∙ немножко конечно тоже в /шоке,
68. но-о ’’ не /возмущались,
69. а наоборот \↑радовались,
70. ∙∙ за ―студентов,
71. ∙∙ \/спра-ашивали у нас,,,
72. \↑откуда мы,,,
73. ∙∙∙∙ \вот,
74. чего мы тут /↑делаем,,,
75. ∙∙∙ как вообще мы \↑договорились все вместе в таким= || в таком= || ∙∙ ’ мм в таком
составе тут встретиться,,,
Рис. 2. FS18-sp: спрашивали у нас
54 Вопросы языкознания 2018. № 4
Итак, прагматический фактор оказывается ведущим при разграничении прямой и кос-
венной речи — он задает функциональный статус цитационной конструкции. Остальные
факторы проецируют функциональное задание на конкретный языковой ландшафт; эти
факторы менее универсальны и более лингвоспецифичны (ср., например, японский язык,
где комплементайзер одинаково употребителен и с прямым, и с косвенным дейксисом).
Наши корпусные данные показывают, что в русской устной речи говорящий, выбрав
между прямым и косвенным дейксисом, последовательно придерживается этого выбора
в пределах цитационной конструкции. Крайне редки случаи, когда говорящий по ходу по-
строения конструкции меняет прямой дейксис на косвенный или наоборот. Таким редким
исключением является следующий пример, где в строках 71 и 73 имеется косвенный дейк-
сис, подкрепленный соответствующим синтаксисом и просодией — сентенциальным ак-
тантом, просодически интегрированным в главное предложение, — однако в строке 75 про-
исходит сбой, и в строке 76 возникает прямой директив:
(5) FS02-sp
70. В /итоге,
71. он сказал что он нам не /верит,
72. и он уже столько очень много \сказок /наслушался,
73. и говорит что если мы хотим ∙∙ не /платить штраф,
74. и просто /уехать,
75. значит пусть ==
76. ∙∙∙ ну типа «\–Уезжайте¡»
В устном подкорпусе «Веселых историй» есть, как было сказано выше, 164 случая, где
в тексте упоминается речевое событие; из них в 162 случаях чужая речь представлена
в форме цитационной конструкции, а в оставшихся двух случаях речевое событие отража-
ется описательно, ср. описание речевого события Попросил сметаны и цитационную кон-
струкцию с введением чужой речи Попросил: «Положите, пожалуйста, сметаны. Из об-
щего числа задокументированных цитационных конструкций (162) в устном подкорпусе
143 могут квалифицироваться как конструкции с прямой речью по ведущему — прагмати-
ческому — критерию: имеют признаки прямого дейксиса, и/или в них обнаруживаются яв-
ления главного предложения. Оставшиеся 19 конструкций либо имеют признаки косвенного
дейксиса, либо вообще не имеют однозначно интерпретируемых прагматических маркеров.
Рассмотрим теперь более подробно эти 143 случая прагматически прямой речи в устном
подкорпусе. В следующих двух разделах будет дан качественный анализ обнаруженных
в этом массиве отклонений от канона прямой речи по грамматическим, лексическим и про-
содическим признакам. В разделе 5 эти отклонения будут проанализированы количественно.
3. Отклонения от канонов прямой речи: лексика и грамматика
3.1. Прямой дейксис и морфосинтаксис сентенциального актанта
Одним из очевидных сигналов нарушения прототипа прямой речи является совмещение
в одной конструкции прямого дейксиса и комплементайзера. В устном подкорпусе имеются
случаи, см. (6) и (7), когда цитация с очевидными признаками прямого личного и времен-
ного дейксиса и явлениями главного предложения вводится подчинительным союзом что:
(6) FS02-sp
39. <и | > \самим к ним /подойти,
40. и сказать
41. что «Вы /знаете,
42. у нас что-то /сломалось,
43. вот /извините \пожа-алуйста¡».
В. И. Подлесская 55
(7) FS28-sp
10. и /стояли,
11. и \ныли:
12. ∙∙ что «Как не /–хо-очется,,,
13. как /–здо-орово,,,
14. вот бы /опоздать,
15. вот бы здесь \остаться.»
К этому же классу можно условно отнести и случаи использования прямого дейксиса
в сочетании с частицей лимаркера более характерного для косвенного общего вопроса:
(8) FS14-sp
76. скажу «Ну /здравствуйте¡,
77. я вам || м-могу ли я вам /помочь?,
3.2 Прямой дейксис и аппроксиматоры
Нарушение канона прямой речи происходит и в тех случаях, когда в составе цитацион-
ной конструкции в сочетании с прямым дейксисом обнаруживаются маркеры нечеткой но-
минации, или аппроксиматоры. Средства нечеткой номинации позволяют информировать
слушающего о том, что говорящий снимает с себя ответственность за точность вербализа-
ции и предоставляет слушающему возможность посильного сотрудничества в реконструк-
ции исходного смысла [Подлесская 2013]. Массовое использование средств нечеткой номи-
нации в сочетании с прямым дейксисом и явлениями главного предложения подтверждает
правоту сторонников теории «демонстрации», считающих, что прямая речь не тождественна
буквальному воспроизведению сказанного, а является способом авторского воспроизведе-
ния, избирательно демонстрирующего речевое событие (см. среди прочих [de Vries 2008]
и обзор литературы там же).
Среди засвидетельствованных в исследованном корпусе аппроксиматоров можно выде-
лить несколько подклассов.
3.2.1. Первый класс аппроксиматоров можно условно объединить под рабочим ярлыком
«репортивы». Их функция состоит непосредственно в том, чтобы предупредить, что цити-
руемый текст не следует воспринимать как буквальный, что он преподносится с большей
или меньшей формальной или смысловой (пере)интерпретацией. В литературе такие ти-
пичные представители этого класса, как мол, дескать, якобы и им подобные, широко об-
суждались с использованием термина «ксенопоказатели», см. [Арутюнова 2000; Плунгян
2008; Апресян, Шмелев 2017], ср. также анализ этого типа маркеров в связи с более широ-
ким классом средств, ответственных за семантику «пересказывательности» в [Левонтина
2010]. Среди репортивов в устном подкорпусе «Веселых историй» абсолютным чемпио-
ном является слово типа (подробнее о семантике и дистрибуции этого маркера см. [Под-
лесская, Егорова 2017]):
(9) FS18-sp
177. говорю «/Ну,
178. скоро будет \автобус.
179. ∙∙∙∙ ’’ Давай \подождём типа пару минут¡»
«Флагманский» репортив мол в устном подкорпусе представлен всего двумя примерами
(в одном и том же тексте FS04-sp), оба — в сочетании с непрямым дейксисом. В письмен-
ном же подкорпусе мол встречается трижды: единожды в сочетании с прямым дейксисом,
см. пример (10), единожды в сочетании с косвенным личным дейксисом, но прямым дирек-
тивом в формате «нечего + инфинитив», см. (11), и единожды в амбивалентном случае — без
56 Вопросы языкознания 2018. № 4
очевидных дейктических маркеров, см. (12). Напомним, что письменные версии рассказов
записывались испытуемыми самостоятельно, поэтому показательно, что ни в одном из этих
трех случаев авторы не использовали кавычек, то есть не подключали графического сиг-
нала прямой речи:
(10) FS05-wr
В конце концов, ему сказали, мол, иди, ладно уж, но если человек на это место при-
дёт, то ты сам виноват, ссадим.
(11) FS11-wr
Врач сказал, что у меня киста копчика, но такое бывает, нечего, мол, волноваться.
(12) FS11-wr
Я спрашиваю, что, мол, случилось.
Таким образом, наш материал подтверждает вывод, сделанный на материале [НКРЯ]
в работе [Апресян, Шмелев 2017], о том, что в целом свою основную функцию — транс-
ляцию содержания высказывания, а не его буквальной формы — репортив мол выполняет
вне зависимости от выбора между прямой и косвенной цитацией.
3.2.2. Следующий класс аппроксиматоров, сочетающихся с прямым дейксисом, можно
условно объединить под рабочим ярлыком «имитативы». Это междометия или частицы,
которые могли не присутствовать verbatim в цитируемом тексте, но являются способом
передачи некоторой исходной эмоциональной установки «внутреннего» говорящего. Так
употребляется русское вот в контекстах типа Жалуется: «Вот! Ты меня никогда не слуша-
ешь, см. [Подлесская, Кибрик 2009]; русское ах в контекстах Вечно восхищается: «Ах,
Венеция! Ах, Флоренция, см. [Левонтина 2010]. Нарушение канона прямой речи под-
черкивается тем, что эти маркеры обычно передают намеренное отстранение внешнего
повествователя от эмоций «внутреннего» говорящего, что часто подкрепляется особой
просодией — нарочитой театрализацией (см. подробнее раздел 4). Ср. передачу смуще-
ния в (13), возмущения-раздражения в (14), реакцию на неожиданную неприятную но-
вость в (15):
(13) FS13-sp
60. ∙∙∙ Он –такой:
61. ∙∙ «\Хм.
62. ∙∙ Ну \ладно.
63. ∙∙ Я вам \потом перезвоню.»
(14) FS09-sp
46. ∙∙ Дома ∙∙ криков и прочего было ∙∙ \предостаточно.
47. \Все:
48. «#Ва-а вэ ва#!»
49. Вообще готовили <здесь> || ∙∙ /готовить в таких условиях просто \ужасно.
(15) FS10-sp
47. \я:
48. «/\↑Опа!»,
49. ∙∙(0.34) /но абсолютно не \растерялся!,
3.2.3. К числу аппроксиматоров, сочетающихся с прямым дейксисом, относятся и по-
казатели открытого списка, которые присоединяются непосредственно или с использо-
ванием сочинительной техники (союзов и, или): и так далее, (и) все такое, или что. Как
и другие аппроксиматоры, эти показатели нарушают канон прямой речи, поскольку не мо-
гут быть буквальным элементом цитируемого фрагмента:
В. И. Подлесская 57
(16) FS01-sp
31. –стала меня \уговаривать:
32. «/Маришенька@
33. /–Открой¡»,,,
34. {СМЕХ} все /–дела...
(17) FS40-sp
15. ∙∙ Рассказывая ээ ’ зн-н= || содержание ∙∙ “Утраченных /иллюзий”,
16. она ∙∙ быстро \проговорила:
17. «Так /вот,
18. Даниэль д= || /д’Артез ~»
19. ∙∙ и-и так \далее.
3.2.4. В устном подкорпусе имеются примеры с аппроксиматорами, которые условно
можно именовать «репрезентативами». Они выступают как заместители прямой номи-
нации объекта или положения дел, которая, предположительно, имелась в исходном фраг-
менте чужой речи, но при цитировании подверглась редукции, несмотря на прямой дейксис
(тыры-пыры, так и так и т. п.):
(18) FS08-sp
44. и какая-то женщина /подходит к нам,
45. говорит ∙∙«/\Ой!
46. /\Девочки@
47. А вы не /подскажете,
48. /\как на-ам /проехать туда-\туда?»
(19) FS14-sp
141. говорю «У нас так и /так,
142. у нас \ну /бутылки,
143. и м-мы не знаем куда их \девать.»
3.2.5. В состав цитации с прямым дейксисом могут внедряться лексические маркеры
хезитации (ну, значит, вот (это), там и др.), которые отражают речевые проблемы пове-
ствователя, а не «внутреннего» говорящего. Ср. ну в (19) выше, значит в (20):
(20) FS18-sp
139. ∙∙∙ и вдруг ∙∙∙ Брентон мне \говорит:
140. ∙∙∙∙ «Ты значит иди /вперёд¡,
141. ∙∙ я тебя сейчас \догоню.»
Имеется дополнительное косвенное подтверждение того, что в (19) и (20) хезитативы
не являются буквальным элементом цитируемого фрагмента: из контекста становится ясно,
что цитируемые диалоги велись не на русском языке, а на испанском (в рассказе FS14) и ан-
глийском (в рассказе FS18). Сама по себе передача чужой речи средствами другого языка
уже является симптомом нарушения канона прямой речи (см. об этом также в разделе 7).
Тем более затруднительна в таких случаях буквальная передача хезитации как принадле-
жащей «внутреннему» говорящему.
3.3. Прямой дейксис и речевые затруднения
Прямой дейксис может совмещаться с сигналами сбоев и затруднений в речепорожде-
нии, которые испытывает повествователь. Чаще всего это самоисправления, инициатива
которых принадлежит повествователю, ср. строку 132 в (21), строки 127–128 в (22). В по-
следнем случае самоисправление сочетается с лексическим маркером хезитации вот это:
58 Вопросы языкознания 2018. № 4
(21) FS11-sp
128. Другой \говорит:
129. «/\Ага,
130. /видел бы ты,
131. /чего он на ∙∙∙ операционном \столе исполнял,
132. когд= || после \операции.»
(22) FS14-sp
125. Я говорю
126. «Какую /посылку?
127. Где я вам возьму /посылку?,
128. вот это || ∙∙ –коробку?»
Речевые проблемы повествователя могут проявляться также в наложении двух синтак-
сических конструкций, которое происходит без самоисправления и нарушения просодиче-
ской целостности фразы. Так, в (23) совмещены без просодического шва конструкции чтоб
вы больше [здесь не появлялись] и чтоб больше мы вашу школу не видели вообще никогда:
(23) FS16-sp
51. /они говорят,
52. «Чтоб вы больше мы вашу школу не видели вообще /никогда!,
53. ∙∙ Что вы себе /позволяете?»,
54. такой \бред вообще!
Возможны и еще более изысканные конфигурации, когда часть цитируемого фраг-
мента с прямым дейксисом парцеллируется, дейксис переориентируется на повествова-
теля, но синтаксическая преемственность с опорной клаузой сохраняется. См. пример (24),
где в строке 13 в согласованном определении [газеты] какой-то непонятной сохраняется
требуемая форма родительного падежа единственного числа, но сама оценка уже принад-
лежит повествователю, а не цитируемому позвонившему, что, в частности, проявляется
в строке 14 в форме первого лица повествователя. Возврат к прямому дейксису происхо-
дит в строках 21–23:
(24) FS16-sp
10. ’’Он говорит
11. «/\Здравствуйте,
12. я редактор /газеты.»,
13. ( ∙∙ какой-то \вообще непонятной,
14. я даже –такой н-ни разу не \слышала.
15. {СГЛАТЫВАНИЕ} Типа где-то около “\Нагорной” там-м мм выходит эта /газета,
16. ∙∙ /ну что-то типа “За Калужской /заставой”,
17. но-о только \ещё-о намного хуже.),
18. ∙∙∙ \вот,
19. /звонит,
20. и \говорит:
21. ээ «Вы /знаете¿,
22. вы-ы вот ээ с-с магазина на “/Нагорно-ой” ∙∙уволили /сотрудника,
23. не /заплатили ему \зарплату
4. Отклонения от канонов прямой речи: просодия
В устном подкорпусе «Веселых историй» представлены два основных типа просодиче-
ских отклонений от канона прямой речи в цитационных конструкциях с прямым дейксисом:
первый можно условно назвать «гиподиалогическим», второй — «гипердиалогическим».
В. И. Подлесская 59
4.1. Гиподиалогический тип
При гиподиалогических отклонениях цитация с прямым дейксисом утрачивает просо-
дические симптомы отдельной иллокуции, интегрируется (подобно цитации с косвенным
дейксисом) с авторской ремаркой в единую иллокуцию, которая, в свою очередь, встраи-
вается далее в структуру рассказа. Проиллюстрирую это на примере (25) ниже. Строка 91
представляет собой авторскую ремарку, описывающую речевое событие (упрашивала). Ци-
тируемый фрагмент включает директив и строится с прямым дейксисом — стандартным
императивом второго лица множественного числа (проявите). Просодически же автор-
ская ремарка реализуется с восходящим тоном по типу ИК-3 в главном фразовом акценте,
а не с падением, как того требовал бы канон прямой речи. Более того, и директив в строке
92, и сообщения в строках 93–94, реализуются в главном фразовом акценте с восходяще-
нисходящим тоном на растянутом ударном слоге по типу ИК-6 (терпе-ения, ма-аленький,
изме-енится), то есть просодически они предъявляются как незаконченное перечисление
событий: они лишены независимой иллокутивной просодии и интегрированы с авторской
ремаркой в единую последовательность однородных звеньев (см. рис. 3). Это тот самый
просодический паттерн, который на примерах (3) и (4) выше демонстрировался как ти-
пичный для косвенного дейксиса, однако тут он парадоксальным образом накладывается
на прямой дейксис:
(25) FS23-sp
91. девчонок /упрашивала:
92. «Ну проявите немножко /\терпе-ения¡,,,
93. ну он /\ма-аленький,,,
94. ну сейчас он /\изме-енится...»
Рис. 3. FS23-sp: он изменится
60 Вопросы языкознания 2018. № 4
В примере (26) авторская ремарка в строке 102 вообще произносится атонически,
не образуя отдельной коммуникативно-просодической составляющей, а цитируемые фраг-
менты в строках 102 и 103 реализуются как просодически незавершенные — с восходяще-
ровным и восходящим тоном. В режиме прямого дейксиса цитируется директив, однако ци-
тация оказывается лишенной иллокутивной просодии — просодия обслуживает внешний
контекст повествования, а именно конструкцию выбора с разделительным союзом или... или:
(26) FS23-sp
102. или там она ему сказала «/–Отста-ань¡»,,,
103. или там «Не лезь к /компьютеру¡»,,,
104. ну в общем что-то он ей /сделал,
105. ∙∙ она на него /наругалась,
106. и прямо \прогнала,
Рис. 4. FS23-sp: отстань
Гиподиалогический тип хорошо сочетается с лексико-грамматическими отклонениями
от прототипа при прямом дейксисе. См. пример (27), где все строки, включая 24 (авторскую
ремарку) и 25–27 (цитируемый фрагмент), реализованы просодически как незаключительные
узлы нарративной цепочки: 24 и 26 с подъемом по типу ИК-3, а 25 и 27 — с подъемом по типу
ИК-6, см. рис. 5. При этом в строке 25 имеется «запрещенный» в прямой речи комплемен-
тайзер что, в той же строке — имитатив вот, а в строке 26 — репрезентатив тыры-пыры:
(27) FS05-sp
23. ∙∙∙ пошёл –бегать ∙∙ ээ по всяким /авиакассам,
24. ∙∙∙/объяснять,
25. что «/–Вот,,,
26. тыры-/пыры,
27. надо /–уехать.»,,,
В. И. Подлесская 61
Рис. 5. FS05-sp: надо уехать
Замечу, что в конструкциях с косвенным дейксисом встречается просодический пат-
терн, обратный гиподиалогическому («дезинтегрирующий»), это реализация автор-
ской ремарки как независимой иллокуции, с падением тона в главном фразовом акценте.
Если гиподиалогический паттерн «сдвигает» конструкцию с прямым дейксисом в сто-
рону косвенной речи, то падение тона в авторской ремарке, наоборот, «сдвигает» кон-
струкцию с косвенным дейксисом в сторону прямой. Проиллюстрирую это примером
(28). Здесь в строке 193 авторская ремарка не интегрируется просодически с цитацией
(что было бы типично для косвенного дейксиса): глагол речи произносится с пониже-
нием тона, свидетельствующим о том, что первоначально планировалась прямая цита-
ция. Слушающий в этом месте ожидает начала цитации в формате прямой речи, однако
этого не происходит — далее следует маркер хезитации значит, знаменующий, по всей
видимости, речевое затруднение, перестройку, и переход к косвенной цитации, вводимой
комплементайзером что:
(28) FS18-sp
193. ∙∙∙∙ И тут Брентон ∙∙∙ мне \говорит:
194. ∙∙∙∙ \значит,
195. что он этот знак берёт с \собой!
Таким образом, гиподиалогический тип реализации цитационных конструкций с пря-
мым дейксисом приводит к большей интегрированности конструкции по сравнению с ка-
ноническим вариантом прямой цитации, тогда как «дезинтегрирующий» тип реализации
цитационных конструкций с косвенным дейксисом приводит к меньшей интегрированно-
сти конструкции по сравнению с каноническим вариантом косвенной цитации.
4.2. Гипердиалогический тип
Гипердиалогический тип просодии говорящие используют для намеренной театрализа-
ции описываемого речевого события. Утрирование исходного иллокутивного намерения,
62 Вопросы языкознания 2018. № 4
с одной стороны, сохраняет прагматическую перспективу «внутреннего» говорящего, но,
с другой стороны, привносит и оценку ситуации внешним повествователем. Оценочные
значения могут быть любого «знака»: от восхищения до недоумения. Часто такая «педали-
рованная» просодия, передразнивание, понимается как ироническая, сопровождается улыб-
кой или смехом (особенно учитывая, что материал исследования — «веселые истории»).
При этом просодическая реализация включает выраженные черты эмфазы, в том числе
уже упоминавшиеся выше удлинение и тональное искривление акцентированного слога,
а также сдвиг в более высокий регистр, вплоть до фальцета. Так, в примере (29) гипердиа-
логически реализуются строки 30, 31 и 32 — со смехом, с усиленной громкостью. Строка
30 — междометие, произносится с восходяще-нисходящим тоном на растянутом ударном
слоге; строки 31 и 32 — в очень высоком регистре, см. рис. 6:
(29) FS06-sp
28. тихонечко /заглядываю на кухню,
29. и \говорю:
30. ∙∙ «↓/\Ага-а!
31. Сама виноград /кушаешь?!
32. ∙∙ А нам не /даёшь?!»
Рис. 6. FS06-sp: а нам не даёшь
Аналогичным образом в примере (30) гипердиалогически реализуется раздраженная
реплика в строке 42: с повышенной громкостью, в слове несвежая на предударном не- вы-
сокий подъем (практически в фальцет), на растянутом ударном све-е- — восходяще-нисхо-
дящий тон; дополнительный (вызванный скандированным произнесением) акцент на рас-
тянутом ударном слоге та- слова сметана — пологий нисходящий, см. рис. 7:
(30) FS03-sp
41. ∙∙∙ А /она ужеh ∙∙∙ вот ∙∙ \тоже на всю \столовую:
42. ∙∙ «Да /\несве-ежая у нас \смета-анаh
В. И. Подлесская 63
Рис. 7. FS03-sp: да несвежая у нас сметана
Гиподиалогические и гипердиалогические отклонения от канона прямой речи в редких
случаях могут наблюдаться совместно в цитационной конструкции с прямым дейксисом.
Так, в следующем примере цитация реализуется иронически утрированно, с намеренной
театрализацией (высокий регистр, растянутые ударные слоги, «блеющий» голос, см. [Янко
2008: 85; Левонтина 2010: 287]), ср. рис. 8 на с. 64. При этом строки 66, 67 и 68 произно-
сятся с явным просодическим маркированием незавершенности по типу ИК-6, то есть как
незаключительные в нарративной последовательности:
(31) FS02-sp
65. –Мы такие:
66. «Ну вы /\зна-аете,,,
67. ну это же /–пра-авда,,,
68. –мы же вот –так вот ∙∙∙ /–пое-ехалиw.»...
5. Предварительные итоги
В предыдущих разделах были обсуждены основные типы отклонений от прототипа пря-
мой речи, обнаруженные в цитационных конструкциях из устного подкорпуса, которые мо-
гут квалифицироваться как прямая речь на основании прагматического критерия. Количе-
ственные сведения о них суммированы в таблице 1 (с. 64).
64 Вопросы языкознания 2018. № 4
Таблица 1
Отклонения от прототипа прямой речи в конструкциях
с прагматически прямой речью (143 из 162 цитационных конструкций)
в устном подкорпусе «Веселых историй из жизни»
Тип отклонений Количество
Лексико-грамматические:      54
 морфосинтаксис сентенциального актанта  7
 аппроксиматоры: 33
  репортивы  13
  имитативы  6
  маркеры открытого списка  3
  репрезентативы  4
  маркеры хезитации  7
 речевые затруднения 14
Просодические:      37
 гиподиалогический тип 24
 гипердиалогический тип 13
Всего      91
Как видим, отклонения от канонической прямой речи массово присутствуют в обсле-
дованном материале. В корпусе задокументировано 54 лексико-грамматических отклоне-
ния и 37 просодических отклонений на 143 конструкции с прагматически прямой речью,
то есть прямым дейксисом и/или явлениями главного предложения. Среди лексико-грамма-
тических наиболее частотными оказываются аппроксиматоры (33 случая), далее следуют
случаи речевых затруднений (14 случаев) и морфосинтаксические средства кодирования
Рис. 8. FS02-sp: ну вы знаете
В. И. Подлесская 65
сентенциального актанта (7 случаев). Из аппроксиматоров наиболее частотно встречаются
репортивы (13 случаев, из которых 9 приходится на репортив типа), далее следуют мар-
керы хезитации (7 случаев), имитативы (6 случаев), репрезентативы (4 случая) и маркеры
открытого списка (3 случая). Высока и доля конструкций с просодическими отклонениями
от канона — четверть от общего числа (37 случаев из 143 конструкций). При этом гиподи-
алогический тип представлен гораздо шире (24 из 37), чем гипердиалогический (13 из 37;
имевшиеся в выборке два случая, где были представлены оба типа, считались в таблице как
гипердиалогические, так что фактически диспропорция еще более выражена).
Обратимся теперь к сравнению способов передачи чужой речи в устном и письменном
подкорпусах «Веселых историй».
6. Цитационные конструкции
в устных и письменных версиях «Веселых историй»
Напомню, что исследуемый корпус включает устные и письменные версии рассказов од-
ного и того же говорящего, основанные на одном и том же сюжете. Для систематического
сравнения способов передачи чужой речи, письменные и устные версии рассказов были вы-
ровнены с тем, чтобы выявить пары текстовых фрагментов (устный / письменный), отсы-
лающих к одному и тому же речевому событию в сюжетной канве рассказа. Как уже было
сказано в разделе 2, речевые события могут быть отражены в тексте либо с помощью цита-
ционной конструкции, либо описательно, без введения чужой речи. Разумеется, были вы-
явлены и ситуации, когда в одном из подкорпусов речевое событие отражено (описательно
или с цитацией), а в другом оно вообще не упоминается. Ниже я покажу, в каких форматах
может быть представлено одно и то же событие в устной и письменной версиях.
Самая частая ситуация в корпусе (подробное обсуждение количественных данных отло-
жим до следующего раздела) — когда и в устной, и в письменной версии рассказа событие
представлено цитационной конструкцией с прямым дейксисом (в том числе и с лексико-
грамматическими и просодическими отклонениями от прототипа), ср. (32а) и (32б) ниже:
(32) а. FS03-sp
41. ∙∙∙ А /она ужеh ∙∙∙ вот ∙∙ \тоже на всю \столовую:
42. ∙∙ «Да /\несве-ежая у нас \смета-анаh
б. FS03-wr
а вместо этого интеллигентно прокричала мне в ответ:
«Сметана у нас сегодня не свежая!»
Конструкциям с прямым дейксисом в устном подкорпусе могут соответствовать кон-
струкции с косвенным дейксисом в письменном. Это могут быть как вполне канониче-
ские пары, ср. (33а) и (33б), (34а) и (34б), так и цитационные конструкции с отклонениями
от прототипа, ср. (35а) и (35б), (36а) и (36б). В (35б) косвенный дейксис совмещен с кон-
струкцией как не стыдно, относящейся к явлениям главного предложения, то есть допусти-
мой лишь в диалогическом режиме. В паре (36а) и (36б) в устной версии прямой дейксис,
но есть нарушающий канон комплементайзер что, а в письменной версии косвенный
дейксис в опорной клаузе (наш рейс, нам говорит), но парцеллированное обстоятельство
времени ориентировано на внутреннего говорящего (вчера, а не накануне). Отмечу еще,
что косвенный формат цитирования в письменных вариантах (35б) и (36б) подкрепляется
и отсутствием кавычек, маркированного средства обозначения прямой речи:
(33) а. FS18-sp
139. ∙∙∙ и вдруг ∙∙∙ Брентон мне \говорит:
140. ∙∙∙∙ «Ты значит иди /вперёд¡,
141. ∙∙ я тебя сейчас \догоню.»
б. FS18-wr
Брентон сказал мне, чтобы я шла дальше.
66 Вопросы языкознания 2018. № 4
(34) а. FS39-sp
65. ∙∙ человек —
66. стоящий \сзади,
67. — \сказал ей:
68. «\Девушка@,
69. вы /знаете,
70. а у вас ∙∙ шапка провалилась в –капюшо-он.»
б. FS39-wr
мужчина, стоявший на ступеньку ниже, сообщает, что у нее шапка в капюшоне
застряла.
(35) а. FS16-sp
27. Нам значит учительница /подходит,
28. говорит типа
31. ∙∙ «Ну /убери уже сухари,
32. как тебе не \стыдно!»
б. FS16-wr
Наша учительница подошла к нему и стала говорить, как ему не стыдно и т. п.
(36) а. FS28-sp
16. И собственно когда мы отдали наши /билеты,
17. ∙∙ нам \сообщили:
18. что «\Девушки@,
19. ∙∙∙ а ваш рейс улетел \вчера!»
б. FS28-wr
Ну и девушка-регистратор нам и говорит, что рейс наш уже улетел. Вчера.
Следующий представленный в корпусе класс пар: в устном подкорпусе — цитационная
конструкция с прямым дейксисом, в письменном — описание речевого события без экс-
плицитного введения чужой речи. Ср. две пары в (37) и (38):
(37) а. FS18-sp
97. А Брентон говорит «Нет-нет-/\нет,
98. будем /\стоя-ать,
99. придёт \автобус.»
б. FS18-wr
но Брентон никак не соглашался идти пешком.
(38) а. FS13-sp
60. ∙∙∙ Он –такой:
61. ∙∙(0.31) «\Хм.
62. ∙∙(0.48) Ну \ладно.
63. ∙∙(0.15) Я вам \потом перезвоню.»
б. FS13-wr
[Корреспондент ожидал, что я испугаюсь, и такой моей реакции не ожидал.]
Вежливо попрощался и положил трубку. [И больше не звонил.]
Очень частотны (см. раздел 7) пары, в которых устная версия представлена цитацион-
ной конструкцией с прямым дейксисом, а в письменной версии соответствующее речевое
событие вообще отсутствует. Так, в следующем примере в устной версии (39а) в строках
53–56 цитационная конструкция описывает речевое событие — обращение к собеседнице
с предложением налить ей вина. В письменной же версии этого эпизода (39б) есть лишь
описание сопутствующих действий (сходил, сел, пытался наполнить стаканчик), но соб-
ственно речевого события — обращения к собеседнице с предложением — нет:
В. И. Подлесская 67
(39) а. FS10-sp
47. \я:
48. «/\Опа!»,
49. ∙∙ но абсолютно не \растерялся!,
50. \подкачиваю к ней,
51. –посмотреть,
52. –что там у неё в –бокале,
53. говорю «/\Детка@,
54. ∙∙ да \что так у тебя мало –налито?,
55. давай я тебе /\побольше налью¡!
56. А то у меня много в \стакане.»,
б. FS10-wr
Но в тот момент я не растерялся, сходил еще за алкоголем, занял место рядом
с моей очень симпатичной начальницей, вроде как я участвую в общем разговоре,
и стал пытаться наполнить ее пластиковый стаканчик, который она держала в руках.
Весьма немногочисленные в устном подкорпусе цитационные конструкции с косвен-
ным дейксисом в подавляющем большинстве случаев в письменной версии также пред-
ставлены цитационными конструкциями с косвенным дейксисом, ср. (40а) и (40б), и лишь
в единичных случаях соответствующие речевые события даны описательно или вообще
не упоминаются:
(40) а. FS04-sp
37. но /он сказал,
38. что это он /–сам сажает,,,
б. FS04-wr
Он ответил, что купил и посадил их сам, и ему нравится за ними ухаживать.
Рассмотренные нами способы отражения речевого события в тексте можно условно упо-
рядочить по степени экспликации этого события. Максимально эксплицированным сле-
дует признать представление речевого события в виде цитационной конструкции с прямым
дейксисом. Менее эксплицированными являются конструкции с косвенным дейксисом, за-
тем следуют описания события без введения чужой речи, и наконец, полное отсутствие
речевого события в тексте. Посмотрим теперь, как количественно распределены в устном
и письменном корпусах разные степени экспликации речевого события и какие общие вы-
воды можно сделать из этого распределения.
7. Количественные данные и общие итоги
Напомню, что в устном подкорпусе было задокументировано 164 упоминания речевого
события, из которых 162 представлены в формате цитационной конструкции, и в двух слу-
чаях событие представлено описательно, без введения чужой речи. В письменном корпусе
соотношение несколько иное: всего имеется 117 упоминаний речевого события, из которых
в формате цитационной конструкции — 94 случая, а в 17 случаях событие представлено
описательно. Ниже в таблице 2 отражены сводные данные о частотности способов пред-
ставления чужой речи в обследованном материале. Эти данные демонстрируют несколько
важных тенденций.
1. Частотность упоминаний о речевом событии не зависит от модуса речи, а определя-
ется преимущественно сюжетом нарратива: в устном подкорпусе обнаруживается примерно
то же количество упоминаний о речевом событии, что и в письменном — 164 на 10 000 слов
(16,4 на 1000 слов) против 117 на 7000 (16,7 на 1000 слов).
2. Для устной речи описание речевого события с помощью цитационной конструк-
ции более характерно, чем для письменной: цитация (совокупно с прямым и косвенным
68 Вопросы языкознания 2018. № 4
дейксисом) встречается в устном подкорпусе чаще, чем в письменном — 162 на 10 000 слов
(16,2 на 1000 слов) против 94 на 7000 слов (13,4 на 1000 слов). Об этом же свидетельствует
и доля цитационных конструкций от общего числа упоминаний о речевом событии: в уст-
ном подкорпусе она составляет 98,8 % (162 из 164), а в письменном — 80,3 % (94 из 117)
3. В устной речи прямое цитирование встречается значительно чаще, чем в письменной.
В устном подкорпусе доля конструкций с прямым дейксисом от общего числа упоминаний
о речевом событии существенно выше: в устном подкорпусе их 143 из 164 (87,2 %), а в пись-
менном — 57 из 117 (48,7 %). Сами по себе эти числа могли бы быть следствием того, что,
как сказано раньше, общая доля конструкций с цитацией выше в устном подкорпусе, од-
нако существенно, что доля прямого цитирования от всех случаев цитирования в устном
подкорпусе тоже ощутимо выше: 88,3 % (143 от 162) против 60,1 % (57 от 94).
4. При переходе от устной версии к письменной степень экспликации события либо оста-
ется той же, либо понижается.
Последний пункт нуждается в некоторых дополнительных комментариях. Для наглядно-
сти в таблице 2 затемнены те клетки, где уровень экспликации речевого события сохраня-
ется или снижается при переходе от устной версии к письменной. Как хорошо видно из та-
блицы, если некоторое речевое событие передается в устной версии рассказа в виде кон-
струкции с прямым дейксисом, то в письменной версии оно, как правило, тоже передается
как прямая цитация (52 случая из 143) или вообще не имеет соответствия (46 из 143); реже
оно передается в виде косвенной цитации (23 из 143) или описательно (22 из 143). Когда
в устной версии мы имели косвенную цитацию, в письменной также преимущественно
употреблялась косвенная цитация (13 из 19).
Таблица 2
Сравнение уровня экспликации речевого события в устных
и письменных версиях «Веселых историй из жизни»
Письменный модус
Устный модус
Цитационные
конструкции (94) Описание
речевого
события
Эпизод
отсутствует
Прямой
дейксис (57)
Косвенный
и смешанный
дейксис (37)
Цитационные
конструкции
(162)
Прямой
дейксис (143) 52 23 22 46
Косвенный
и смешанный
дейксис (19)
 1 13  1  4
Описание речевого события  2
Эпизод отсутствует  2  1
Как видно из таблицы 2, исключения из общего правила крайне редки (шесть на всю
выборку) и, по-видимому, могут быть отнесены на счет индивидуальных стилистических
предпочтений говорящего. Так, два случая, где в устной версии рассказа речевой эпизод
вообще отсутствует, а в письменной представлен в формате прямой речи (т. е. с явным по-
вышением уровня экспликации), встречаются в одном и том же рассказе FS02. Первый
пример — заключительный фрагмент этого рассказа в устной и письменной версии (41).
В устной версии (41а) реплики рассказчицы отсутствуют, есть только одна реплика мили-
ционера. В письменной версии (41б) в формате прямой речи подробно переданы реплики
обеих сторон диалога:
В. И. Подлесская 69
(41) а. FS02-sp
 94. «/\Девчо-онки@,
 95. у вас что-то с /\дви-игателем!
 96. Езжайте в /автосервис с /аварийкой /\быстрее¡
 97. {ШМЫГАНЬЕ 0.37} Или может быть вам /вызвать /этого —
 98. \как его,
 99. — типа /“Ангела”?»
100. Ну-у вот ∙∙(0.10) то что ∙∙∙∙ (1.33) \служба,
101. ∙∙(0.47) \помощиw.
102. Вот такая вот \история.
б. FS02-wr
Милиционер: «Блин, девчонки, у вас что-то с двигателем... может, вам эвакуатор
вызвать?»
Мы: «Нет-нет... Спасибо за помощь... Низкий Вам поклон, мы как-нибудь сами...
Спасибо... До свидания».
Милиционер: «Вы только аккуратно езжайте, с аварийкой... в крайнем правом
ряду... Езжайте в сервис... с этим не шутят».
Мы: «Спасибо, спасибо... Всего вам хорошего… Ну, мы поехали, спасибо, что
помогли, а то мы так испугались».
Второй пример — в начале того же рассказа, где письменная версия (42б) содержит от-
сутствующую в устной версии мотивировку — анонимное общее мнение, поданное как чу-
жая речь без указания на конкретного говорящего. Обращает на себя внимание намеренное
употребление кавычек для оформления цитаты:
(42) а. FS02-sp
 9. /Мы решили заехать на /территорию /\университетаw.
10. Но /там висит ↑\–кирпи-ич.
11. ∙∙∙∙ \Во-от-т.
12. Но /так как я всё время /нарушаю,
13. то /мы решили
14. что под /кирпич \можно прое-ехать.
б. FS02-wr
Мы решили поехать на территорию университета. Там весит знак кирпич! Ре-
шили поехать, так как «туда все ездят... почему бы не поехать».
Как видим, исключений мало, плюс часть из них включает непротипические случаи.
Таким образом, корпусные данные позволяют заключить, что устная речь в большей сте-
пени ориентирована на непосредственное отображение речевых событий в монологическом
дискурсе: в устной версии рассказов чаще, чем в письменной, эксплуатируются цитацион-
ные конструкции, а последние — чаще используются в формате прагматически прямой речи.
В заключение нужно сделать еще одну важную оговорку. В данной работе были систе-
матизированы лишь такие явления, которые можно соотнести с некоторой номенклатурой
формальных — лексических, грамматических или просодических сигналов. Между
тем пока за пределами нашего исследования остаются контекстные явления, которые вли-
яют на степень близости цитационной конструкции к канону прямой или косвенной речи,
но не могут быть выявлены без обращения к дискурсивной семантике.
К таким контекстным явлениям относятся, в частности, свидетельства небуквальной
передачи текста, например случаи, когда речь, которая изначально была на иностранном
языке, передается как прямая, «в переводе». Так, в следующем примере цитируется речь
некоего Брентона и язык цитируемой беседы английский. Первое вхождение прямой
речи передает цитату буквально с ошибками англичанина, пытающегося говорить по-
немецки (дело происходит в Германии на затерянной в пустынной местности автобусной
70 Вопросы языкознания 2018. № 4
остановке). Однако следующее вхождение, строки 125–126, — это речь с прямым дейкси-
сом и иллокутивной просодией, но переданная по-русски, то есть не транслирующая бук-
вально произнесенный текст:
(43) FS18-sp
116. Брентон совсем нь= || совсем-совсем не знает /немецкого,
117. ∙∙∙ ’ ээ ’ но видимо где-то подсознательно очень хочет его /выучить,
118. и поэтому ∙∙ Брентон кричит сль= || буквально \следующее:
119. ∙∙∙∙ «Sie /\Germans-s@ (первое слово по-немецки, второе по-английски. — В. П.)
120. ∙∙ Where is the \Bus-s?» (первые три слова по-английски, с сильным русским
акцентом; последнее слово по-немецки, также с намеренно «не-немецким» про-
изношением. — В. П.)
121. ∙∙∙ \Вот.
122. ∙∙∙∙ Ну так он кричал-/крича-ал,
123. ∙∙∙ бегал-/бегал,
124. ∙∙ и в результате \замёрз.
125. ∙∙∙ И говорит «/Ладно,
126. \пошли¡»
Еще один важный тип контекстных явлений — смешение речевых портретов повество-
вателя и «внутреннего» говорящего, например употребление в составе цитации с прямым
дейксисом слов и конструкций, которые принадлежат речевому арсеналу повествователя,
и наоборот. Так, следующий пример взят из весьма развязного рассказа молодого человека
о своих приключениях в больнице. В цитации с прямым дейксисом приводятся слова врача
приемного покоя. Из контекста становится очевидно, что слова фигня и чувак едва ли были
элементом исходного речевого события, а возникли в более поздней редакции повество-
вателя:
(44) FS11-sp
60. меня осматривает /хирург,
61. \говорит:
62. «/Ну \фигня,
63. такое \часто /―бывает,,,
64. ∙∙сейчас под местным /наркозом мы тебя чувак ∙∙ \прооперируем.»
Обнаружение и правильная интерпретация слов и конструкций несобственного лекси-
кона возможны лишь при пристальном семантическом анализе целостных речевых произ-
ведений. Смешение речевых портретов исследовалось в русистике как один из признаков
непрототипических вариантов цитирования несобственно-прямой и полупрямой речи.
Наиболее подробно оно было изучено на материале художественной литературы как один
из намеренных авторских приемов, см., в частности, программное исследование И. И. Ков-
туновой [1955/2010]. Однако систематическое, и особенно корпусное, изучение этого явле-
ния на материале живой речи еще ожидает своего часа.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ / REFERENCES
Апресян, Шмелев 2017 — Апресян В. Ю., Шмелев А. Д. «Ксенопоказатели» по данным параллельных
корпусов и современных СМИ: русское ‘якобы’ // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные
технологии: По материалам ежегодной международной конференции «Диалог» (Москва, 31 мая —
3 июня 2017 г.). Вып. 16 (23): В 2 т. Т. 2. Москва: Изд-во РГГУ, 2017. С. 17–29. [Apresyan V. Yu.,
Shmelev A. D. «Xenomarkers» according to the data of parallel corpora and modern mass media: The
Russian yakoby. Komp’yuternaya lingvistika i intellektual’nye tekhnologii: Po materialam ezhegodnoi
mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» (Moskva, 31 maya — 3 iyunya 2017 g.). No. 16 (23): in 2 vol.
Vol. 2. Moscow: Russian State Univ. for the Humanities Publ., 2017. Pp. 17–29.]
В. И. Подлесская 71
Арутюнова 2000 — Арутюнова Н. Д. Показатели чужой речи де, дескать, мол. К проблеме интерпре-
тации речеповеденческих актов // Арутюнова Н. Д. (ред.). Язык о языке. М.: Языки русской куль-
туры, 2000. С. 437–453. [Arutyunova N. D. The markers of another person’s speech de, deskat’, mol.
Towards the problem of interpretation of speech behaviour acts. Yazyk o yazyke. Arutyunova N. D. (ed.).
Moscow: Yazyki Russkoi Kul’tury, 2000. Pp. 437–453.]
Брызгунова 1982 Брызгунова Е. А. Интонация // Шведова Н. Ю. (гл. ред.). Русская грамматика.
Т. 1: Фонетика, фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука,
1982. С. 103–118. [ Bryzgunova E. A. Intonation. Russkaya grammatika. Vol. 1: Fonetika, fonologiya.
Udarenie. Intonatsiya. Slovoobrazovanie. Morfologiya. Shvedova N. Yu. (ed.). Moscow: Nauka, 1982.
Pp. 103–118.]
Кибрик, Подлесская (ред.) 2009 — Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.). Рассказы о сновидениях:
Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: Языки славянских культур, 2009. [Kib-
rik A. A., Podlesskaya V. I. (eds.). Rasskazy o snovideniyakh: Korpusnoe issledovanie ustnogo russkogo
diskursa [Night dream stories: A corpus-based study of Russian spoken discourse]. Moscow: Yazyki
Slavyanskikh Kul’tur, 2009.]
Кобозева, Захаров 2014 — Кобозева И. М., Захаров Л. М. Просодия как ключ к пониманию смысла
и ее искажение в «кривом зеркале» пунктуации // Филология и культура. Philology and Culture.
2014. № 36. С. 27–32. Доступна по адресу: http://philology-and-culture.kpfu.ru/?q=node/1520.
[Kobozeva I. M., Zakharov L. M. Prosody as a key to sense understanding and its deformation in the
«false mirror» of punctuation. Filologiya i kul’tura. Philology and Culture. 2014. No. 36. Pp. 27–32.
Available at: http://philology-and-culture.kpfu.ru/?q=node/1520.]
Ковтунова 1955/2010 — Ковтунова И. И. «Несобственно прямая речь» в языке русской литературы
конца XVIII — первой половины XIX в. Вступ. ст., прил., указ. А. Г. Грек. М.: Азбуковник, 2010.
(Дисс. … канд. филол. наук. М., 1955.) [Kovtunova I. I. «Nesobstvenno pryamaya rech’» v yazyke russ-
koi literatury kontsa XVIII — pervoi poloviny XIX v. [«Reported speech» in the language of the Russian
literature of the end of the 18th — first half of the 19th c.]. Preface, addendum, index by A. G. Grek. Mos-
cow: Azbukovnik, 2010. (Cand. diss. Moscow, 1955.)]
Левонтина 2010 — Левонтина И. Б. Пересказывательность в русском языке // Компьютерная лингви-
стика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции
«Диалог» (Бекасово, 27–31 мая 2010 г.). Вып. 9 (16). М.: РГГУ, 2010. С. 284–288. [Levontina I. B.
Evidentiality in Russian. Komp’yuternaya lingvistika i intellektual’nye tekhnologii: Po materialam ezhe-
godnoi Mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» (Bekasovo, 27–31 maya 2010 g.). No. 9 (16). Moscow:
Russian State Univ. for the Humanities, 2010. Pp. 284–288.]
Литвиненко и др. 2009 Литвиненко А. О., Коротаев Н. А., Кибрик А. А., Подлесская В. И. Кон-
струкции с цитацией, или «чужой речью» // Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.). Рассказы о сно-
видениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: Языки славянских культур,
2009. С. 288–309. [Litvinenko A. O., Korotaev N. A., Kibrik A. A., Podlesskaya V. I. Constructions
with citation or «another person’s speech». Rasskazy o snovideniyakh: Korpusnoe issledovanie ustnogo
russkogo diskursa. Kibrik A. A., Podlesskaya V. I. (eds.) Moscow: Yazyki Slavyanskikh Kul’tur, 2009.
Pp. 288–309.]
НКРЯ — Национальный корпус русского языка // http://www.ruscorpora.ru. [Natsional’nyi korpus
russkogo yazyka [Russian National Corpus]. Available at: http://www.ruscorpora.ru.]
Падучева 1996а — Падучева Е. В. Субъективная модальность: иллокутивные показатели и вводные слова //
Падучева Е. В. Семантические исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 297–
320. [Paducheva E. V. Subjective modality: Illocutionary markers and parenthetical words. Paducheva E. V.
Semanticheskie issledovaniya. Moscow: Shkola «Yazyki Russkoi Kul’tury», 1996. Pp. 297–320.]
Падучева 1996б — Падучева Е. В. Несобственная прямая речь и свободный косвенный дискурс // Па-
дучева Е. В. Семантические исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 335–353.
[Paducheva E. V. Reported speech and free indirect discourse. Paducheva E. V. Semanticheskie issledo-
vaniya. Moscow: Shkola «Yazyki Russkoi Kul’tury», 1996. Pp. 335–353.]
Плунгян 2008 — Плунгян В. А. О показателях чужой речи и недостоверности в русском языке: ‘мол’,
‘якобы’ и другие [Plungian V. A. On the markers of another person’s speech and unreliability in Rus-
sian: mol, yakoby, and others] // Wiemer B., Plungian V. (Hrsg.). Lexikalische Evidenzialitäts-Marker
in slavischen Sprachen. (Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband, 72.) München: Verlag Otto Sa-
gner, 2008. С. 285–311.
Подлесская 1987 — Подлесская В. И. Опыт семантического анализа знака препинания (на примере
двоеточия в русском языке) // Научно-техническая информация. Серия 2. 1987. № 12. С. 25–28.
72 Вопросы языкознания 2018. № 4
[Podlesskaya V. I. An attempt of semantic analysis of a punctuation mark (the case of colon in Russian).
Nauchno-tekhnicheskaya informatsiya. Ser. 2. 1987. No. 12. Pp. 25–28.]
Подлесская 2013 Подлесская В. И. Нечеткая номинация в русской разговорной речи: опыт кор-
пусного исследования // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По мате-
риалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бекасово, 29 мая — 2 июня 2013 г.).
Вып. 12 (19). М.: Изд-во РГГУ, 2013. С. 561–573. [Podlesskaya V. I. Fuzzy nomination in the Russian
colloquial language: A corpus-based study. Komp’yuternaya lingvistika i intellektual’nye tekhnologii: Po
materialam ezhegodnoi Mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» (Bekasovo, 29 maya — 2 iyunya 2013 g.).
No. 12 (19). Moscow: Russian State Univ. for the Humanities Publ., 2013. Pp. 561–573.]
Подлесская, Егорова 2017 Подлесская В. И., Егорова М. A. От полнозначного имени к частице:
аппроксиматор типа в зеркале корпуса с просодической разметкой // Печенкова Е. В., Фалик-
ман М. В. (ред.). Когнитивная наука в Москве: новые исследования. Материалы конференции. Мо-
сква: Буки Веди, 2017. С. 283–288. [Podlesskaya V. I., Egorova M. A. From notional word to particle:
The approximator tipa in the mirror of a corpus with prosodic mark-up. Kognitivnaya nauka v Moskve:
novye issledovaniya. Materialy konferentsii. Pechenkova E. V., Falikman M. V. (eds.). Moscow: Buki
Vedi, 2017. Pp. 283–288.]
Подлесская, Кибрик 2009 — Подлесская В. И., Кибрик А. А. Дискурсивные маркеры в структуре уст-
ного рассказа: опыт корпусного исследования // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные тех-
нологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бекасово, 27–31 мая
2009 г.). Вып. 8 (15). М.: Изд-во РГГУ, 2009. С. 390–395. [Podlesskaya V. I., Kibrik A. A. Discursive
markers in the structure of a spoken story: A corpus-based study. Komp’yuternaya lingvistika i intellektu-
al’nye tekhnologii: Po materialam ezhegodnoi Mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» (Bekasovo, 27–31
maya 2009 g.). No. 8 (15). Moscow: Russian State Univ. for the Humanities Publ., 2009. Pp. 390–395.]
Урысон 2011 — Урысон Е. В. Опыт описания семантики союзов. М.: Языки славянской культуры, 2011.
[Uryson E. V. Opyt opisaniya semantiki soyuzov [An attempt to describe the semantics of conjunctions].
Moscow: Yazyki Slavyanskoi Kul’tury, 2011.]
Янко 2008 — Янко Т. Е. Интонационные стратегии русской речи в сопоставительном аспекте. М.:
Языки славянских культур, 2008. [Yanko T. E. Intonatsionnye strategii russkoi rechi v sopostavitel’nom
aspekte [Intonation strategies in Russian in the comparative aspect]. Moscow: Yazyki Slavyanskikh
Kul’tur, 2008.]
Aikhenvald 2008 — Aikhenvald A. Y. Semi-direct speech: Manambu and beyond. Language Sciences. 2008.
Vol. 30. No. 4. Pp. 383–422.
Aikhenvald 2011a — Aikhenvald A. Y. Speech reports: A cross-linguistic perspective. Language at large:
Essays on syntax and semantics. Aikhenvald A. Y., Dixon R. M. W. (eds.). Brill: Leiden, 2011. Pp. 290–326.
Aikhenvald 2011b — Aikhenvald A. Y. Semi-direct speech in typological perspective. Language at large:
Essays on syntax and semantics. Aikhenvald A. Y., Dixon R. M. W. (eds.). Brill: Leiden, 2011. Pp. 327–368.
Buchstaller (ed.) 2013 Buchstaller I. (ed.). Quotatives: New trends and sociolinguistic implications.
Hoboken (NJ): John Wiley & Sons, 2013.
Buchstaller, van Alphen (eds.) 2012 — Buchstaller I., van Alphen I. (eds.). Quotatives: Cross-linguistic and
cross-disciplinary perspectives. Amsterdam: John Benjamins, 2012.
Coulmas (ed.) 1986 Coulmas F. (ed.). Direct and indirect speech. (Trends in Linguistics. Studies and
Monographs, 31.) Berlin: De Gruyter Mouton, 1986.
Evans 2013 Evans N. Some problems in the typology of quotation: A canonical approach. Canonical
morphology and syntax. Brown D., Chumakina M., Corbett G. G. (eds.). Oxford: Oxford Univ. Press,
2013. Pp. 66–98.
Güldemann, von Roncador (eds.) 2002 — Güldemann T., von Roncador M. (eds.). Reported discourse:
A meeting ground for different linguistic domains. Amsterdam: John Benjamins, 2002.
Jansen et al. 2001 Jansen W., Gregory M. L., Brenier J. M. Prosodic correlates of directly reported
speech: Evidence from conversational speech. Proceedings of the ISCA Workshop on Prosody in Speech
Recognition and Understanding. Red Bank (NJ), 2001. Pp. 77–80.
Janssen, van der Wurff (eds.) 1996 — Janssen Th. A. J. M., van der Wurff W. (eds.). Reported speech: Forms
and functions of the verb. Amsterdam: John Benjamins, 1996.
Kalmanovitch 2015 — Kalmanovitch Y. Jumping out of context — Jumping out of tone. Proceedings of the
18th International Congress of Phonetic Sciences, Glasgow, 10–14 August 2015. Available at: https://www.
internationalphoneticassociation.org/icphs-proceedings/ICPhS2015/Papers/ICPHS0804.pdf.
Lobke et al. (eds.) 2012 — Lobke A., Haegeman L., Nye R. (eds.). Main clause phenomena: New horizons.
(Linguistik Aktuell / Linguistics Today, 190.) Amsterdam: John Benjamins, 2012.
В. И. Подлесская 73
Praat — Boersma P., Weenink D. Praat: Doing phonetics by computer [Computer program]. Version 5.3.03,
retrieved from http://www.praat.org/.
Spokencorpora 2013 Prosodically Annotated Corpus of Spoken Russian (PrACS-Russ). Pilot version.
Available at: http://spokencorpora.ru.
Yokoyama 2013 — Yokoyama O. Sentential stress in written texts: Evidence from literary and dialectal
Russian. Phonological Studies. 2013. Vol. 16. Pp. 109–115.
de Vries 2008 de Vries M. The representation of language within language: A syntactico-pragmatic
typology of direct speech. Studia Linguistica. 2008. Vol. 62. No. 1. Pp. 39–77.
Получено / received 11.09.2017 Принято / accepted 14.11.2017
Article
The article analyzes the features of agentive somatic constructions in Japanese based on the material of the author’s parallel syntactically marked Russian-Japanese corpus of examples, where the cases of the inanimate subject’s influence on a person marked for the Japanese cognitive language norm are documented. These cases violate the hierarchical representations of the Japanese and their cognitive ideas about the surroundings. The work describes the uses of somatic words both in the subject and in the object positions with the interpretation of their agentive features, considering their ontological association with a person as the center of action deployment in Japanese. Such kind of the Russian agentive somatic constructions requires transformation when they are translated into Japanese; thus, the linguo-cognitive analysis of Russian-Japanese analogues explains the peculiarities of the agentive use of Japanese somatics in terms of cognitive perception of their semantic and syntactic roles. At the same time, in the object use of somatics their special subspecies are distinguished: additional actants absent in the original text, performing the functions of softening the causative force, introduced in this work as “damping” actants. As a result, the concept of “cognitive depreciation” is introduced into scientific discourse, meaning a softening of the emotional impact, which is necessary in Japanese for the transformation of a cognitively incorrect agentive statement containing a causative anthropologically oriented component with an inanimate subject as a causator. The final goal of the work is to determine the agentive status of Japanese somatics and its interpretation.
Article
Full-text available
The article is an in-depth review of Petar Kehayov’s monograph The Fate of Mood and Modality in Language Death: Evidence from Minor Finnic (De Gruyter Mouton, 2017). The book investigates the development of mood and modality in four moribund Finnic languages spoken in the Russian Federation: Votic, Ingrian, Central Lude, and Eastern Seto. After a detailed summary of the book, I discuss a number of issues relating to (a) the semantic map used to analyze the modal meanings; (b) the difference between language death-related changes and “regular” language change; and (c) the explanation of the observed patterns in terms of conceptual complexity. On the last point, I suggest that usage frequency may provide a better explanation for some of the observed changes.
Article
Mainstream approaches to the typology of reported discourse have been based on the notion of a direct-indirect continuum : reported speech constructions are traditionally analyzed as conforming to or deviating from the “ideals” of European direct and indirect speech. This study argues that continuum-based approaches fail to distinguish between two dimensions of variation that are systematically discriminated in a number of African languages and should therefore be treated separately. First, different constructions can be recruited for speech reporting, ranging from paratactic to subordinate structures. Second, languages differ in the way pronouns in speech reports are interpreted. In European languages two different deictic strategies are associated with different syntactic types of speech report (‘indirect’ and ‘direct’ deixis is correlated with subordination and parataxis, respectively). In Kakabe, we argue, the choice of pronominal values is independent of the construction’s syntax. Dissociating the construction’s structural properties from the behavior of indexicals allows us to describe the Kakabe strategies of speech reporting as well as account for the seemingly puzzling behavior of reported commands. Our data shows that speech reporting strategies of Kakabe should be treated as a type in its own right: a type characterized by loose syntax and flexible pronominal indexicality.
Вы только аккуратно езжайте, с аварийкой... в крайнем правом ряду
  • Спасибо
Спасибо... До свидания». Милиционер: «Вы только аккуратно езжайте, с аварийкой... в крайнем правом ряду... Езжайте в сервис... с этим не шутят». Мы: «Спасибо, спасибо... Всего вам хорошего… Ну, мы поехали, спасибо, что помогли, а то мы так испугались».
«Xenomarkers» according to the data of parallel corpora and modern mass media: The Russian yakoby. Komp'yuternaya lingvistika i intellektual'nye tekhnologii: Po materialam ezhegodnoi mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog»
Апресян, Шмелев 2017-Апресян В. Ю., Шмелев А. Д. «Ксенопоказатели» по данным параллельных корпусов и современных СМИ: русское 'якобы' // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной международной конференции «Диалог» (Москва, 31 мая3 июня 2017 г.). Вып. 16 (23): В 2 т. Т. 2. Москва: Изд-во РГГУ, 2017. С. 17-29. [Apresyan V. Yu., Shmelev A. D. «Xenomarkers» according to the data of parallel corpora and modern mass media: The Russian yakoby. Komp'yuternaya lingvistika i intellektual'nye tekhnologii: Po materialam ezhegodnoi mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» (Moskva, 31 maya-3 iyunya 2017 g.). No. 16 (23): in 2 vol. Vol. 2. Moscow: Russian State Univ. for the Humanities Publ., 2017. Pp. 17-29.]
Русская грамматика. Т. 1: Фонетика, фонология
Брызгунова 1982-Брызгунова Е. А. Интонация // Шведова Н. Ю. (гл. ред.). Русская грамматика. Т. 1: Фонетика, фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1982. С. 103-118. [ Bryzgunova E. A. Intonation. Russkaya grammatika. Vol. 1: Fonetika, fonologiya. Udarenie. Intonatsiya. Slovoobrazovanie. Morfologiya. Shvedova N. Yu. (ed.). Moscow: Nauka, 1982. Pp. 103-118.]
An attempt of semantic analysis of a punctuation mark (the case of colon in Russian)
  • V I Podlesskaya
[Podlesskaya V. I. An attempt of semantic analysis of a punctuation mark (the case of colon in Russian).
С. 561-573. [Podlesskaya V. I. Fuzzy nomination in the Russian colloquial language: A corpus-based study. Komp'yuternaya lingvistika i intellektual'nye tekhnologii: Po materialam ezhegodnoi Mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» (Bekasovo, 29 maya -2 iyunya 2013 g.)
  • Вып
Вып. 12 (19). М.: Изд-во РГГУ, 2013. С. 561-573. [Podlesskaya V. I. Fuzzy nomination in the Russian colloquial language: A corpus-based study. Komp'yuternaya lingvistika i intellektual'nye tekhnologii: Po materialam ezhegodnoi Mezhdunarodnoi konferentsii «Dialog» (Bekasovo, 29 maya -2 iyunya 2013 g.). No. 12 (19). Moscow: Russian State Univ. for the Humanities Publ., 2013. Pp. 561-573.]
Semi-direct speech: Manambu and beyond
Aikhenvald 2008 -Aikhenvald A. Y. Semi-direct speech: Manambu and beyond. Language Sciences. 2008. Vol. 30. No. 4. Pp. 383-422.
Prosodic correlates of directly reported speech: Evidence from conversational speech
  • Jansen
Jansen et al. 2001 -Jansen W., Gregory M. L., Brenier J. M. Prosodic correlates of directly reported speech: Evidence from conversational speech. Proceedings of the ISCA Workshop on Prosody in Speech Recognition and Understanding. Red Bank (NJ), 2001. Pp. 77-80.
The representation of language within language: A syntactico-pragmatic typology of direct speech
de Vries 2008 -de Vries M. The representation of language within language: A syntactico-pragmatic typology of direct speech. Studia Linguistica. 2008. Vol. 62. No. 1. Pp. 39-77.