Available via license: CC BY 4.0
Content may be subject to copyright.
RUDN Journal of Political Science 2017 Vol. 19 No. 3 316—324
Вестник РУДН. Серия: ПОЛИТОЛОГИЯ http://journals.rudn.ru/politicalscience
316 АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ
DOI: 10.22363/231314382017193316324
ДИНАМИКА МИРНОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ
ГРУЗИНОАБХАЗСКОГО КОНФЛИКТА
(ДО АВГУСТОВСКИХ СОБЫТИЙ 2008 Г.)
А.О. Ласария
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
Ломоносовский проспект, 27-4, 119991, Москва, Россия
В данной статье исследовательское внимание уделяется структуре и динамике мирного раз-
решения этнополитических конфликтов в Кавказском регионе (на примере грузино-абхазского
противостояния). Распад СССР и крушение идеологии интернационализма подвели к необходимости
выработки совершенно новой идентичности. Большинство элит и общественно-политических дви-
жений постсоветского периода нацелились на формирование идеологических конструкций из на-
циональных и исторических корней. В последнее десятилетие ХХ в. антагонистический характер
приобрели, с одной стороны, тенденции по реализации права на национальное самоопределение
(в Абхазии и Южной Осетии) и, с другой стороны, по поддержанию территориальной целостности
государства (например, в постсоветской Грузии). Важной политологической задачей является вы-
явление концептуальных аспектов разрешения грузино-абхазского конфликта, которые могут лечить
в основу выработки механизмов регулирования этнополитических конфликтов в Кавказском регионе.
Ключевые слова: посредничество, урегулирование, разрешение, переговорный процесс, этно-
политический конфликт, Кавказский регион, грузино-абхазский конфликт, Россия, ООН
Современные мировые политические процессы недвусмысленно подводят
к тому, что острые проблемы и трудности разрешения этнотерриториальных
и этнополитических противоречий в Кавказском регионе являются безусловным
сопутствующим фактором мирного урегулирования [13. С. 70—79]. В основе цент-
рального кризиса переговорного процесса в регионе лежат антагонистические прин-
ципы международно-правовой системы — право наций на самоопределение
и принцип территориальной целостности государства (исключающий сецессию)
[9. С. 156—175].
Для формирования целостной картины динамики процесса мирного урегули-
рования грузино-абхазского конфликта необходимо определить основные пред-
посылки и источники этнополитического противостояния. Первое, что следует
отметить, 9 апреля 1991 г., когда Верховный Совет Грузии объявил о восстанов-
лении суверенитета Республики Грузия на основании ранее проведенного, в марте
1991 г., всенародного референдума «О восстановлении независимости Грузии»,
реформированное грузинское государство было объявлено правопреемницей
Грузинской Демократической Республики (ГДР), существовавшей в период
1918—1921 гг.
Стоит отметить, что декларированные на тот момент времени политико-пра-
вовые отношения между Грузией и Абхазией регулировались советской норма-
Lasariya A.O. RUDN Journal of Political Science, 2017, 19 (3), 316—324
ACTUAL PROBLEMS OF POLITICAL SCIENCE 317
тивно-правовой базой, которая, в свою очередь, после референдума признавалась
недействительной на всей территории Грузии. Как отмечает Г.В. Сляднева: «...ко-
ренное абхазское население вместе с большинством негрузинского населения (рус-
ские, армяне, греки, евреи, эстонцы и др.) не принимало участие в грузинском
референдуме в Абхазии по вопросу о независимости и бойкотировало выборы
президента Грузии З.К. Гамсахурдиа» [11. С. 69]. В сложной политической ситуа-
ции столкнулись диаметрально противоположенные интересы этнонациональных
групп, которые оказались не способны прийти к двухстороннему соглашению или
компромиссу [7. C. 59—61].
В августе 1992 г. в Москве состоялась многосторонняя встреча по вопросам
преодоления конфликтной ситуации в регионе. Российская власть была нацелена
на достижение взаимно удовлетворяющих результатов, поддерживая территори-
альную целостность Республики Грузия в ее советских границах. Очевидно, что
в период развития конфликта абхазская сторона не располагала открытой под-
держкой руководства России [7. С. 64]. Это было связано с рядом внутригосудар-
ственных проблем, прежде всего всплеском сепаратистских течений и движений,
требовавших незамедлительной политической реакции и оперативных решений
[1. С. 14—20].
14 августа 1992 г. войска Госсовета Грузии вторглись в Абхазию, это событие
инициировало развитие масштабного и кровопролитного вооруженного конфликта.
Боевые действия продолжались тринадцать месяцев, конец боевым действиям был
положен 27 сентября 1993 г. освобождением города Сухум (столицы Абхазии).
В итоге грузинская сторона претерпела поражение в начатой военной интервен-
ции, и впоследствии потеряла всякий контроль над различными процессами в Аб-
хазии. Результаты вооруженного этнополитического столкновения преобразовали
социально-политическую конфигурацию в регионе и задали темп развития пере-
говорного процесса по урегулированию грузино-абхазского конфликта [6].
Сегодня, как и в прошлом, отсутствуют общепризнанные причины обост-
рения грузино-абхазских отношений, которые способны выступить константой
и отправной точкой в процессе урегулирования для всех вовлеченных в конфликт
сторон. Соответственно, достаточно неоднозначными и условными представля-
ются попытки по прогнозированию положительного исхода в мирном перего-
ворном процессе.
На ранних этапах урегулирования, после затяжного вооруженного столкно-
вения, субъектам противостояния не удалось достичь поставленных целей, сло-
жившиеся обстоятельства способствовали к развертыванию посреднической дея-
тельности и формированию дискуссионных и консультативных площадок для
стабилизации обстановки в зоне конфликта.
Первая попытка политического урегулирования грузино-абхазского конфлик-
та была реализована в ходе многосторонней встречи в Москве 3 сентября 1992 г.,
обсуждалась ситуация вокруг Абхазии, и в итоге на совместном коммюнике участ-
никами встречи был озвучен текст подписанного документа, регламентировавшего
прекращение огня в зоне боевых действий [3. С. 13]. В частности, после встречи
была создана специальная комиссия по мониторингу конфликтной ситуации
из числа официальных представителей России, Грузии и Абхазии.
Ласария А.О. Вестник РУДН. Серия: ПОЛИТОЛОГИЯ. 2017. Т. 19. № 3. С. 316—324
318 АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ
После обострения ситуации в августе 1992 г. Верховным Советом России бы-
ло принято постановление, в котором осуждалась политика грузинского руковод-
ства, насильственным путем пытавшуюся решить проблему этнополитического
и этно-территориального характера. В постановлении властям Грузии предлага-
лось незамедлительно прекратить вооруженные действия на территории Абхазии,
вывести войска Госсовета Грузии за пределы республики и сфокусировать внима-
ние на соблюдении и защите прав человека [4. С. 24].
Предварительное соглашение от 3 сентября 1992 г., принятое в Москве, не бы-
ло выполнено, в данном повороте событий конфликтующие стороны безальтер-
нативно обвиняли друг друга. Более того, весь 1992 г. привнес массу межэтниче-
ских противоречий во всем Кавказском регионе (азербайджано-армянский, грузи-
но-осетинский и осетино-ингушский конфликты) [2. С. 143—149].
На первых этапах мирного переговорного процесса основной целью грузин-
ской стороны было качественно откорректировать негативные последствия воен-
ного поражения, реабилитировать свое положение, заложить условия для репат-
риации грузинских беженцев и всеми доступными средствами воспрепятствовать
национальному самоопределению Абхазии. Цель же России заключалась в интен-
сификации собственной посреднической роли, а также в усилении военно-полити-
ческого влияния на геостратегическом плацдарме — Южном Кавказе, чему пыта-
лись всячески противодействовать своей погруженностью в переговорный процесс
западноевропейские державы.
В августе 1993 г. была создана Миссия ООН по наблюдению в Грузии
(МООННГ). Многие важные положения и директивы по разрешению имеющихся
проблем (взаимно обязывающего характера для сторон конфликта) были регла-
ментированы в женевском меморандуме от 1 декабря 1993 г., нацеленного на при-
нуждение к миру и воздержание от применения военной силы [5. С. 319]. А также
начала свою деятельность специальная рабочая группа специалистов-экспертов
из России, Грузии, Абхазии, ООН и ОБСЕ для подготовки политико-правового
заключения, рекомендательного типа, о возможном политическом статусе Абхазии.
Таким образом, можно констатировать, что к концу 1993 г. грузино-абхазский
конфликт с включением третьих сторон в процесс его мирного урегулирования
приобрел полноценный переговорно-дискуссионный формат, с участием ведущих
международных игроков, включая Россию [8. С. 54—62].
Накануне Московского раунда переговоров, в середине декабря 1993 г., было
принято единогласное решение о создании «Женевского переговорного процесса»
под эгидой ООН. Следующий раунд переговоров по урегулированию грузино-
абхазского конфликта, стартовавший в феврале 1994 г. в Женеве, был окончен
4 апреля 1994 г. в Москве. В ходе этого раунда было принято принципиальное
заявление, которое декларировало меры политического урегулирования, в нем
субъекты противостояния обязывались, в строгом соответствии с ранее достигну-
тыми соглашениями, соблюдать основополагающий пункт о прекращении огня.
Стороны высказались за скорейшее развертывание миротворческого контингента
на территории Абхазии. В этой связи логично предположить наличествовавшее
Lasariya A.O. RUDN Journal of Political Science, 2017, 19 (3), 316—324
ACTUAL PROBLEMS OF POLITICAL SCIENCE 319
обоюдное желание сторон избежать эскалации нового, не менее масштабного воо-
руженного противостояния, которое могло бы быть спровоцировано спонтанно
и бесконтрольно.
В ходе очередного московского раунда переговоров в мае 1994 г. абхазской
стороной был представлен документ о совокупных мерах, направленных на уре-
гулирование отношений между Грузией и Абхазией, ядром документа стало поло-
жение о декларировании равносубъектных политико-правовых отношений, кото-
рые определяли и обуславливали конфедеративное (союзное) устройство двух
республик. Тем не менее, вполне ожидаемо другими участниками переговорного
процесса проект документа не был и вовсе рассмотрен, в силу недопустимости
и нецелесообразности пересмотра международно-политического статуса Грузии.
Очевидно, проект никак не удовлетворял ключевым интересам и убеждениям гру-
зинской стороны и ее главным (западным) партнерам. В мае 1994 г. было иниции-
ровано подписание соглашения о прекращении вооруженных действий в Абхазии,
в практическом отношении это соглашение подкреплялось введением российского
военного миротворческого контингента под эгидой СНГ, в целях предотвращения
эскалации военного столкновения [5. С. 339—340]. Требования, которые выдви-
гались международными посредниками и грузинскими парламентерами, отрицали
абхазское государственно-территориальное образование. Большинство участников
переговорного процесса было единодушно в поддержании территориальной
целостности и нерушимости границ Грузии. Тем не менее, принятые соглашения
институционализировали процедуру урегулирования южно-кавказского этнополи-
тического конфликта, сформулировали «правила игры» и формы взаимоотноше-
ний между оппонирующими сторонами, в том числе формат их двухстороннего
взаимодействия [12. С. 199]. Важно отметить, что полномасштабное выполнение
основных пунктов из принятых соглашений оптимизировало бы и без того затруд-
нительный процесс урегулирования грузино-абхазского конфликта [15. С. 4—12].
С течением времени раунды Женевских переговоров приобрели формализо-
ванный характер, на этом фоне посредническая активность России заметно уси-
лилась. Примечательно то, что с завершением острой фазы грузино-абхазского
вооруженного конфликта в отношении Абхазии был предпринят санкционный ре-
жим по политической и экономической блокаде, как со стороны мирового сооб-
щества, так и со стороны России, преследовавшей мирные пути разрешения гру-
зино-абхазского противостояния. В 1995 г., при интенсивных многосторонних
переговорах между абхазскими, грузинскими и российскими представителями
и с участием специального представителя ООН Э. Бруннера, был подготовлен
проект протокола, определявший принципы урегулирования грузино-абхазского
конфликта. Впоследствии абхазская сторона ликвидировала свои визы с протокола
в связи с имевшимися противоречиями Конституции Республики Абхазия [14].
В 1997 г. было составлено очередное соглашение о формате и мерах урегули-
рования грузино-абхазского этнополитического конфликта, в нем были сосредо-
точены положения о создании и функционировании федеративного государст-
венно-территориального образования с четким разграничением сфер ведения
и компетенций как центра, так и субъектов (регионов).
Ласария А.О. Вестник РУДН. Серия: ПОЛИТОЛОГИЯ. 2017. Т. 19. № 3. С. 316—324
320 АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ
Одним из инициаторов данного соглашения, активно его «лоббировавшего»,
был премьер-министр России Е.М. Примаков, по его же настоянию состоялась
встреча абхазского лидера и грузинского руководства в Тбилиси. Однако в очеред-
ной раз ключевой документ не был подписан, но уже грузинской стороной, при-
чиной демарша стало отсутствие отдельного пункта о территориальной целостно-
сти Грузии, что, по мнению грузинской стороны, оставляло проблему нерешенной.
В череде упомянутых событий прослеживалось влияние на Грузию ее между-
народных партнеров, вовлеченных в процесс урегулирования, и не случайно пре-
зидент Грузии Э.А. Шеварднадзе рассматривал возможность укрепления поли-
тико-экономических связей с западными странами именно в этот период.
В ходе ноябрьской сессии 1997 г. Женевского переговорного процесса было
объявлено о необходимости плотного и скоординированного участия международ-
ной посреднической рабочей группы, созданной в 1993 г. Ее деятельность была
ориентирована на выработку совокупных мер и общей программы действий
по преодолению кризиса в грузино-абхазских отношениях, но предлагавшиеся
механизмы не оправдывали ожидания ни грузинской стороны, ни абхазской.
Следующая многосторонняя встреча была организована в Стамбуле, в июне
1998 г., в ходе консультаций обсуждались варианты налаживания доверительных
отношений между сторонами противостояния, развитию их торгово-экономиче-
ских связей и информационно-аналитическому взаимодействию. Очевидно, сто-
роны были лишены конструктивного диалога по причине отсутствия взаимодо-
верия и взаимопонимания, дефицит которых лишал возможности найти общие
«точки соприкосновения» [5. С. 429].
Последующее изменение структуры мирных переговоров по урегулированию
грузино-абхазского конфликта было обусловлено проведенным в октябре 1999 г.
плебисцитом о принятии Конституции Республики Абхазия, и в итоге одобренной
участвовавшим абхазским электоратом. Бесспорно, волеизъявление народа закреп-
ляло право национального самоопределения, это позволило (хоть и в односторон-
нем порядке) вывести из спектра обсуждений на международных переговорах
вопрос касательно политического статуса Абхазии.
Бурные внутриполитические процессы в Абхазии происходили параллельно
со сменой высшего руководства России, приходом к власти В.В. Путина. В рос-
сийско-грузинских отношениях наблюдалась стагнация, «прозападные» ориентиры
грузинского руководства размывали вековую дружественную риторику по отно-
шению к России. Тривиальная причина заключалась в том, что Грузия устремилась
в сторону евроинтеграции и усиления взаимодействия с военно-политическим
блоком НАТО. Меняется и позиция России в отношении к Абхазии, как отмечают
О.С. Самутина и К.В. Юматов, именно косвенное взаимодействие России с Абха-
зией в политической и экономической областях, а также выдача российского граж-
данства абхазскому населению стали причиной обвинений в адрес российских
должностных лиц как пособников «абхазского сепаратизма» [10. С. 223—230].
К 2003 г. наблюдался кризисный период в процессе мирного урегулирова-
ния грузино-абхазского конфликта. Заинтересованность России в стабильности
Lasariya A.O. RUDN Journal of Political Science, 2017, 19 (3), 316—324
ACTUAL PROBLEMS OF POLITICAL SCIENCE 321
и безопасности на Кавказе оправдывала действия российской власти, перехватив-
шей инициативу независимого и беспристрастного арбитра у ООН. События 2003—
2004-х гг. привнесли преобразования в структуру политического истеблишмента
противоборствующих сторон: в Грузии это выразилось революционным при-
ходом к власти М.Н. Саакашвили; в Абхазии, в условиях жесткой политической
конкуренции за президентскую должность, победой на президентских выборах
С.В. Багапша.
Обновление политической власти в Грузии повлекло предсказуемую реакцию
внешних сил. Раннее участвовавший в качестве посредника в переговорном про-
цессе по разрешению грузино-абхазского конфликта Европейский Союз стал про-
являть уверенную позицию, к тому же грузинское руководство обрело безальтер-
нативный прозападному политический курс, подкрепленный давним стремлением
к евроинтеграции и членству в НАТО. Конфронтационный жанр в грузино-абхаз-
ских взаимоотношениях определили события июля 2006 г., когда Грузия ввела
на территорию Кодорского ущелья Абхазии военный контингент, аргументируя
свои действия как необходимую процедуру по восстановлению конституционного
порядка.
Условия для мирных переговоров были полностью исчерпаны, а российско-
грузинские отношения свелись к историческому минимуму. Накопленная напря-
женность, неоднозначность и неясность вокруг статуса Абхазии и Южной Осетии
стали импульсом к известным событиям августа 2008 г. 26 августа 2008 г. при-
знание независимости Абхазии и Южной Осетии Российской Федерацией стало
новой точкой отсчета в трансформировавшемся грузино-абхазском противо-
стоянии.
После событий августа 2008 г. видоизменилась геополитическая архитектура
во всем Кавказском регионе, изменилась структура грузино-абхазского конфликта
и российско-грузинских отношений. Несмотря на признание Российской Федера-
цией независимости Абхазии не были сняты ключевые проблемы грузино-абхаз-
ского конфликта.
Данное противостояние невозможно ликвидировать в силу объективных при-
чин, в числе которых диспаритетные отношения. Важно отметить, что наиболее
эффективным методом разрешения грузино-абхазского этнополитического про-
тиворечия может служить модель трансформации конфликта, не предполагающая
полного исчерпания конфликтных оснований, но базирующаяся на выработке мер
по удовлетворению потребностей населения и соблюдения прав в зоне конфликта.
Модель предполагает восстановление баланса ассиметричных взаимоотношений
переговорным путем. Однако в этом направлении есть серьезные трудности
и проблемы политико-правового и ценностно-психологического характера.
Важно отметить, что негативным элементом в переговорном процессе после
военных действий 1992—1993 гг. вплоть до 2008 г. являлась несбалансированная
и малоэффективная деятельность западных посредников, которые, утверждая
о безоговорочной территориальной целостности Грузии, лишали себя роли нейт-
Ласария А.О. Вестник РУДН. Серия: ПОЛИТОЛОГИЯ. 2017. Т. 19. № 3. С. 316—324
322 АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ
рального посредника. Современные поступающие сигналы свидетельствуют
о преобразовании стратегии поведения в отношении Абхазии, заключающейся
во взаимодействии, но отказе от признания суверенитета, однако эффективность
реализации взаимодействия осложняется колебанием европейцев в принятии судь-
боносных политических решений. Усиление активности Европейского Союза
на Южном Кавказе не может происходить без ущемления интересов Российской
Федерации. Но, в силу существующих геополитических реалий безусловно то, что
Российской Федерацией реализуются стратегические национальные интересы,
поддерживается безопасность и стабильность в регионе, и данный курс является
абсолютно инвариантным.
В заключение необходимо отметить, что возвращение к прошлым моделям
грузино-абхазских отношений просто невозможно. И в данном случае необходима
выработка оптимальных взаимно удовлетворяющих процедур, в условиях право-
субъектности и равноправности на международных переговорных площадках.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
[1] Ахметов А.А. Сепаратизм в России и на постсоветском пространстве и пути его пре-
одоления // автореферат диссертации кандидата политических наук: 23.00.02. М., 2013.
[2] Блищенко В.И., Солнцева М.М. Кризисы и конфликты на постсоветском пространстве.
М., 2014.
[3] Дипломатический вестник. 1992. № 18.
[4] Дипломатический вестник. 1992. № 20.
[5] Конфликты в Абхазии и Южной Осетии (документы 1989—2006 гг.) / сост. М.А. Вол-
хонский, В.А. Захаров, Ю.Н. Силаев. М., 2008.
[6] Лакоба С.З. Абхазия-де-факто или Грузия-де-юре? // Slavic Research Center. 2001. URL:
http://apsnyteka.org/104-Lakoba1.html.
[7] Маркедонов С.М. Де-факто образования постсоветского пространства: двадцать лет госу-
дарственного строительства. Ереван: Институт Кавказа, 2012.
[8] Маркедонов С.М. Турбулентная Евразия: межэтнические, гражданские конфликты, ксено-
фобия в новых независимых государствах постсоветского пространства. М., 2010.
[9] Мусаелян Л.А. Об одной коллизии в международном праве и возможном способе ее разре-
шения // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2015. Вып. 2 (28).
[10] Самутина О.С., Юматов К.В. Европейский Союз, Россия и грузино-абхазский конфликт
(1992—2015 гг.) // Вестник Кемеровского государственного университета. 2015. № 3(63).
[11] Сляднева Г.В. Грузино-абхазский конфликт: генезис, современное состояние, перспективы
урегулирования (политологический анализ) // диссертация кандидата политических наук:
23.00.04. М., 2015.
[12] Тишков В.А., Шабаев Ю.П. Этнополитология: политические функции этничности. М.,
2011.
[13] Тужба Э.Н. Абхазия в глобализирующем мире: социологический анализ. М., 2011.
[14] Хинтба И.Р. Основные этапы переговорного процесса (1992—2008): эволюция подходов
и анализ результатов // Трансформация грузино-абхазского конфликта: переосмысление
парадигмы. Сухум, 2011.
[15] Шамба С.М. Переговорный процесс: надежды и разочарования // Абхазия — Грузия: Пре-
пятствия на пути к миру. Сухум, 2000.
Lasariya A.O. RUDN Journal of Political Science, 2017, 19 (3), 316—324
ACTUAL PROBLEMS OF POLITICAL SCIENCE 323
DOI: 10.22363/231314382017193316324
THE DYNAMICS OF PEACEFUL RESOLUTION
OF THE GEORGIANABKHAZ CONFLICT
(BEFORE THE AUGUST 2008 EVENTS)
A.O. Lasariya
Lomonosov Moscow State University
Lomonosovskiy prosp., 27-4, 119991, Moscow, Russia
Abstract. In this article, research attention is paid to the structure and dynamics of the peaceful resolu-
tion of ethnopolitical conflicts in the Caucasus region (on the example of the Georgian-Abkhaz confrontation).
The study takes into account the factors that were the catalysts of the escalation of the ethnopolitical conflict
in the territory of Abkhazia. The collapse of the USSR and the collapse of the ideology of internationalism
led to the need to develop a completely new identity. Most of the elites and socio-political movements
of the post-Soviet period have focused on the formation of ideological structures from national and historical
roots. In the last decade of the 20th century, the tendencies towards the realization of the right to national
self-determination (in Abkhazia and South Ossetia) and on the other hand to maintain the territorial integrity
of the state (for example, in post-Soviet Georgia) acquired an antagonistic character. An important political
goal is to identify conceptual aspects of the resolution of the Georgian-Abkhaz conflict, which can be used
as a basis for elaborating mechanisms for regulating ethnopolitical conflicts in the Caucasus region.
Key words: mediation, settlement, resolution, negotiation process, ethnopolitical conflict, Caucasus
region, Georgian-Abkhaz conflict, Russia, UN, OSCE, Geneva discussions, South Caucasus, Transcaucasia,
settlement
REFERENCES
[1] Ahmetov A.A. Separatizm v Rossii i na postsovetskom prostranstve i puti ego preodolenija.
Avtoreferat dissertacii kandidata politicheskih nauk: 23.00.02. M., 2013 (in Russ).
[2] Blishhenko V.I., Solnceva M.M. Krizisy i konflikty na postsovetskom prostranstve. Moscow,
2014 (in Russ).
[3] Diplomaticheskij vestnik. 1992. № 18 (in Russ).
[4] Diplomaticheskij vestnik. 1992. № 20 (in Russ).
[5] Konflikty v Abhazii i Juzhnoj Osetii (dokumenty 1989—2006 gg.). Sost. M.A. Volhonskij,
V.A. Zaharov, Ju.N. Silaev. Moscow, 2008 (in Russ).
[6] Lakoba S.Z. Abhazija-de-fakto ili Gruzija-de-jure? Slavic Research Center. 2001. Available
from: http://apsnyteka.org/104-Lakoba1.html (in Russ).
[7] Markedonov S.M. De-fakto obrazovanija postsovetskogo prostranstva: dvadcat' let gosudarst-
vennogo stroitel'stva. Erevan: Institut Kavkaza, 2012 (in Russ).
[8] Markedonov S.M. Turbulentnaja Evrazija: mezhjetnicheskie, grazhdanskie konflikty, ksenofobija
v novyh nezavisimyh gosudarstvah postsovetskogo prostranstva. Moscow, 2010 (in Russ).
[9] Musaeljan L.A. Ob odnoj kollizii v mezhdunarodnom prave i vozmozhnom sposobe ee razre-
shenija. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki. 2015; 2 (28) (in Russ).
[10] Samutina O.S., Jumatov K.V. Evropejskij Sojuz, Rossija i gruzino-abhazskij konflikt (1992—
2015 gg.) Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta. 2015; 3(63) (in Russ).
[11] Sljadneva G.V. Gruzino-abhazskij konflikt: genezis, sovremennoe sostojanie, perspektivy ure-
gulirovanija (politologicheskij analiz). Dissertacija kandidata politicheskih nauk: 23.00.04.
Moscow, 2015 (in Russ).
[12] Tishkov V.A., Shabaev Ju.P. Jetnopolitologija: politicheskie funkcii jetnichnosti. Moscow, 2011
(in Russ).
Ласария А.О. Вестник РУДН. Серия: ПОЛИТОЛОГИЯ. 2017. Т. 19. № 3. С. 316—324
[13] Tuzhba Je.N. Abhazija v globalizirujushhem mire: sociologicheskij analiz. Moscow, 2011
(in Russ).
[14] Hintba I.R. Osnovnye jetapy peregovornogo processa (1992—2008): jevoljucija podhodov
i analiz rezul'tatov. Transformacija gruzino-abhazskogo konflikta: pereosmyslenie paradigm.
Suhum, 2011 (in Russ).
[15] Shamba S.M. Peregovornyj process: nadezhdy i razocharovanija. Abhazija — Gruzija: Prepjat-
stvija na puti k miru. Suhum, 2000 (in Russ).
© Ласария А.О., 2017
Об авторе
Ласария Айнар Отариевич — аспирант кафедры российской политики факультета политологии
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова; e-mail: las.ain@mail.ru.
About the author
Lasariya Aynar Otarievich — postgraduate student of department of Russian policy of faculty of po-
litical science of Lomonosov Moscow State University; e-mail: las.ain@mail.ru.