ArticlePDF Available

Трасологические критерии отличия предметов первобытного искусства и остатков фауны с естественными видоизменениями

Authors:
Stratum plus
1. 2015
1
© Stratum plus. Археология и культурная антропология.
© В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин, 2015.
Keywords: East Europe, Caucasus, Paleolithic, Bronze Age, art objects, naturally modified objects, use-wear analysis.
Cuvinte cheie: East Europe, Caucasus, Paleolithic, Bronze Age, art objects, naturally modified objects, use-wear analysis
Ключевые слова: Восточная Европа, Кавказ, палеолит, эпоха бронзы, предметы искусства, предметы c естествен-
ными изменениями, трасологический анализ.
V. B. Pankovskiy, E. Yu. Girya, M. V. Sablin
Discrimination between Prehistoric Artworks and Naturally Modified Faunal Remains in the Light of
Traceological Studies
Comparative traceological analysis makes it possible to discern between natural (pathological, invasive) and artifial
modifications (sawing, cutting, drilling, abrasion) seen on the hard tissues of mammals and other organisms. The cuneiform
defects not infrequently observed on the dentin and tooth enamel of cattle and produced by the action of rough particles
contained in the plants eaten by animals, can look like traces of sawing. The traces left by parasites attaching themselves to
the spines of sea hedgehogs also can be taten as a result of intentional working. The holes drilled by the Natica mollusks in
some shells are almost indistinguishable from artificially made holes. Long-term studies of macro- and microtraces have
made it possible to create a collection of reference specimens that can be used to differentiate between truly artificial and
pseudo-artificial (natural) modifications.
V. B. Pankovskiy, E. Yu. Girya, M. V. Sablin
Discrimination between prehistoric artworks and naturally modified faunal remains in the light of
traceological studies
Comparative traceological analysis makes it possible to discern between natural (pathological, invasive) and artifial
modifications (sawing, cutting, drilling, abrasion) seen on the hard tissues of mammals and other organisms. The cuneiform
defects not infrequently observed on the dentin and tooth enamel of cattle and produced by the action of rough particles
contained in the plants eaten by animals, can look like traces of sawing. The traces left by parasites attaching themselves to
the spines of sea hedgehogs also can be taten as a result of intentional working. The holes drilled by the Natica mollusks in
some shells are almost indistinguishable from artificially made holes. Long-term studies of macro- and microtraces have
made it possible to create a collection of reference specimens that can be used to differentiate between truly artificial and
pseudo-artificial (natural) modifications.
В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
Трасологические критерии отличия предметов первобытного искусства и остатков фауны с естествен-
ными изменениями
Cравнительный трасологический анализ позволяет отличить естественные (патологические и инвазионные) изме-
нения на твердых тканях живых организмов от искусственных (пиление, резание, сверление и истирание). Примером
пиления в природе служит клиновидный дефект резцов крупного рогатого скота, возникающий вследствие воздей-
ствия на дентин и эмаль частиц поедаемых животными растительных стеблей. Без анализа микроследов результаты
воздействия паразитов на иглы морских ежей также могут быть признаны за следы искусственной обработки. Следы
сверления, произведенные раковинами Natica, практически ничем не отличимы от таковых, сделанных искусственно.
Многолетние исследования макро- и микродеформаций позволили создать базу эталонов для различения артефактов
и природных объектов со следами, имитирующими искусственную обработку.
В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
Трасологические критерии отличия
предметов первобытного искусства
и остатков фауны с естественными изменениями
ственно созданного, археолог должен обла-
дать максимально возможным багажом на-
блюдений, знаниями обо всём разнообразии
видов естественных микро- и макрорелье-
фов. За почти столетнюю историю развития
экспериментально-трасологического метода
1. Вступительные замечания
Следы обработки определяются и выделя-
ются на основании сравнения с естественной
исходной поверхностью. То есть, для опреде-
ления какого-либо рельефа в качестве искус-
Stratum plus
1. 2015
2В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
в археологической трасологии накоплен весь-
ма внушительный объем таких наблюдений.
В большинстве случаев в ходе повседневной
рутинной работы определение следов искус-
ственной обработки не вызывает особых труд-
ностей. Однако природа неистощима на вы-
думки и порой преподносит самые, казалось
бы, невероятные сюрпризы, ряд примеров ко-
торых мы полагаем необходимым сделать до-
стоянием широкого круга специалистов.
В ходе многолетних исследований, резуль-
таты которых изложены в этой статье, мы на-
блюдали, диагностировали и документиро-
вали природные макро- и микродеформации
твердых тканей, а также заведомо известные
рукотворные изменения на таких же или по-
добных материалах. Сопоставление получен-
ных наблюдений позволило создать базу эта-
лонов для разграничения артефактов (в част-
ности, предметов искусства) и природных
объектов со следами, имитирующими призна-
ки искусственной обработки. Таким образом,
данное исследование представляет собой до-
полнение в базу данных археологической тра-
сологии, расширяющее спектр уже известных
разновидностей следов естественного проис-
хождения. Мы полагаем, что эта информация
будет востребована не только трасологами,
поскольку она необходима археологам любо-
го профиля, исследующим костно-роговые
и раковинные индустрии эпох камня и палео-
металла.
Для трасологического изучения мельчай-
ших пластических видоизменений применя-
лись МСПЭ-1, МБС-9 и 10. Фотофиксация
осуществлена цифровой камерой, осна-
щенной объективами Canon EF-S 100 мм
F/2.8 MACRO USM, MACRO LENS EF-S
60 мм 1:2.8 USM, MP-E 65 мм f/2.8 1—5×
Macro Photo, и через металлографический
микроскоп Olympus серии BHM, с модулем
дифференциально-интерференционного кон-
траста при увеличениях от ×20 до ×500. Сбор
частично резких снимков в результирующие,
четко сфокусированные по всему полю изо-
бражения производился с помощью програм-
мы Helicon Focus.
2. Следы естественного пиления.
Клиновидный дефект резцов
Особенно показательно сличение следов
орудийного пиления, резания и протирания
дентина или эмали с естественным пилени-
емклиновидным дефектом резцов (КДР).
Явление, известное в клинической ветерина-
рии крупного и мелкого рогатого скота, рас-
познано в археозоологических материалах
поселений бронзового века Лесопитомник-4,
Раздолье-1, Горный-1 с акцентом на необхо-
димость впредь различать изъян и обработку
(Антипина 2011: 196—197, рис. 10; см. так-
же Maigrot 2001; 2005; Панковский 2013:
456—457, рис. 3: 3). Установлено, что и че-
ловек пользуется собственными зубами как
«третьей рукой» или орудием, а также вредит
им неправильным уходом, оставляя видимые
проточины и микроследы (Бужилова 2005:
53—56, рис. 2.1.3; Моргунова и др. 2009: 62,
рис. 26; Суворова 2007: 186; Molnar 2008: 280,
g. 7). Всплеск интереса к деформациям ло-
шадиных зубов сопутствует изучению ран-
него коневодства (Kosintsev, Kuznetsov 2013:
405—406), пусть далеко не все видоизмене-
ния пока атрибутированы (Виноградов 2013:
18, рис. 2: 3).
КДРпоражение твердых тканей зубов
с нарушенной минерализацией. Кроме вну-
тренних причин (болезней организма), ненор-
мальной минерализации формирующегося
и сформированного зуба способствуют: стрес-
совый режим кормления, состав кормов и пи-
тьевой воды (напр., повышенное содержание
фтора), биогеохимические условия местно-
сти. А сам КДР провоцируется механически-
ми и химическими воздействиями, в частно-
стидавлением пищи. Углубления на шейке
зуба образуются на границе корневого це-
мента и эмали коронки, на одной или обеих
межзубных поверхностях. Через полгода ло-
кальные КДР сливаются на язычной сторо-
не, а коронка обламывается, оставляя в аль-
веоле пенек (Якубовская 2007: 3, 32—35, 50,
64—65, 68) 1 .
Разрушения шеек резцов установлены
у живых коров и бычков на ферме в Оренбург-
ской области. Эти следы «возникли как ре-
зультат поедания в значительном количестве
степных злаков (прежде всего ковыля) и осок,
которые имеют наиболее крупные отложения
кремнезема в клетках междоузлий, называе-
мые фитолитами. Кремнезем образует крем-
невую копию клеток, и эти микрокремни как
лезвие кремневого ножа прорезывают наиме-
нее твердые части резцовшейку корня, ког-
да животное, отрывая стебель, протаскивает
его через пасть. Напомню, что у крупного ро-
гатого скота как между молочными, так и меж-
1 Данные о микродеформациях структур эмали
и дентина дает гистологическое исследование (Яку-
бовская 2007: 42, 64). Оно подобно нашему трасологи-
ческому исследованию, только имеет дело с другими
свойствами объекта.
Stratum plus
1. 2015
3
Трасологические отличия предметов первобытного искусства и естественных изменений
ду постоянными резцами, но уже стертыми
при поедании твердых кормов, сохраняется
зазор в несколько миллиметров. Фитолит вме-
сте со смятым стеблем попадал в простран-
ство между зубами и воздействовал на шейку
зуба и десну» (Антипина 2011: 197) 2.
КДР в археозоологической выборке ука-
зывает на доступ скота к кормовой базе степ-
ной ковыльной растительности, в частно-
сти, на зимнем выпасе; так можно устано-
вить и примерное расположение удаленных
угодий относительно памятника (Антипина
2011: 197).
Резцы крупного рогатого скота с КДР
из археологических раскопок в других из-
вестных нам случаях аттестованы как «укра-
шение» (Florescu 1991: 73, g. 155: 4), «под-
веска» (Лесков 1970: 38, рис. 31: 2), «амулет»
(Красильников 1979: 87, рис. 5: 9), «подвеска
в роли украшения-амулета» (Крушельницька
2006: 39, 121, рис. 17: 3). Отклонения очерта-
ний корня от привычного состояния восприни-
мают как « зарубки для подвязывания» (Лесков
1970: 38), проточенные канавки ( Красильников
1979: 87) или нарезку (Gerškovič 1999: 33,
Taf. 33: 3), отмечая заполировку «стенок ка-
навки» (Красильников 1979: 87) или зало-
щенность «граней выемки и поверхности ря-
дом с ней» (Зах 1995: 59). Впрочем, назначе-
ние пораженных зубов не всегда признают
столь очевидным, считая его неясным, осо-
бенно если «треугольный пропил» есть толь-
ко на одной стороне (Зах 1995: 25, 59, рис. 38:
3). Иногда археологам достается некое укра-
шение со следами подрезки на торце (Кузин-
Лосев, Усачук 2005: 223, рис. 2: 2), т. е. кор-
невой пенек без коронки. Впрочем, к тако-
му состоянию приводят и другие кариозные
и некариозные заболевания.
Морфология КДР только отчасти освещена
в литературе на основании видимых невоору-
женным глазом параметров и конфигураций
(Антипина 2011: 196) — узких (1—2 мм) лож-
бинок на внутренней и внешней стороне шей-
ки корня с сечением в виде угла в 60о (см. так-
же описания «украшений»). Мы же взялись
искать некие особые, микроскопические при-
знаки пиления дентина и эмали (и близких
процессов) природными агентами, сопостав-
ляя их с достоверно орудийными (ископаемы-
ми и экспериментальными) микродеформа-
2 C развитием КДР и пародонтоза слизистая обо-
лочка нижней губы втягивается при захватывании кор-
ма в просветы между зубов (Якубовская 2007: 64—65).
Эта приспособительная реакция, возможно, также вли-
яет на окончательный вид пораженных зубов.
циями твердых тканей. Таким образом, выво-
дя заключения о происхождении и функциях
видоизменений зубов, следует системно раз-
граничивать и синтезировать данные морфо-
логии и трасологии, а в случае более полного
интердисциплинарного исследованияи ги-
стологии 3. Попутно стоило проверить воз-
можность применения древними людьми зу-
бов с КДР как готовых подвесок на ремешок
или нить 4.
Древнейшим известным нам (на вре-
мя написания данной статьи) свидетель-
ством КДР является третий левый молоч-
ный резец нижней челюсти сложнорого-
го оленя Eucladoceros senezensis (рис. 1).
Образец ЗИН 36774, происходит из раскопок
стоянки Мухкай II (Внутренний Дагестан)
в 2009—2010 гг. (слой 80, блок 30, раскоп-
ки Х. А. Амирханова и Д. В. Ожерельева).
Стоянка датируется временным интерва-
лом 2,1—1,76 млн. л. н. (Саблин, Амирханов,
Ожерельев 2013; Amirkhanov et al. 2014). Этот
вид оленя обитал на открытых простран-
ствахв саванно-степях. На зубе из Мухкая
представлены два V-образных естественных
надпила, расположенные на контакте корон-
ки и корня (на шейке зуба). Дно надпилов
3 К примеру, на макроуровне дополнительно фик-
сируются: топография КДР; приметы лизиса корня,
сопутствующие выпадению молочного зуба; стертость
эмали от трения о соседние зубы в ходе роста ив со-
четании с КДРчрезмерная стертость жевательных
поверхностей (Антипина 2011: 196).
4
Мы знаем о подвесках из клыков хищника или
о бусинах из заморских раковин, но, случается, склон-
ны полагать, будто неказистые коровьи резцы в древ-
ности не привлекали внимания и не использовались.
Резцы-подвески эпохи камня и энеолита надрезаны
у самого кончика корня (Фосс 1941: 233, табл. V: 14;
VII: 1, 2; Юдин 2004: 116, 122, рис. 73: 19; 80: 7; Ванчу-
гов, Субботин 2002: 36, рис. 2: 10). У похожего объекта
эпохи поздней бронзы в «корне резца кремневым лез-
вием сделаны разновеликие надрезы-углубления, ко-
торые завальцованы от шнурка или ремешка» (Усачук
2012: 152, рис. 6: 10). Эпохе палеометаллов привычны
резцы с корнями, просверленными для подвешива-
ния и нанизывания в медиолатеральном направлении
(Кривцова-Гракова 1951: 168, рис. 14: 2; Круглов, Пио-
тровский, Подгаецкий 1941: 88, рис. 49: 1; 54: 3—5;
табл. IV: 15, 23, 24), хотя есть и иные варианты (Ус а -
чук 2001: 74, рис. 1: 4). Отдельные резцы без видимых
модификаций входят в состав погребального инвента-
ря (Генинг, Зданович, Генинг 1992: 223, рис. 122: 3),
в т. ч. наборов для игр и/или ворожбы (Юдин 2009: 147,
рис. 1: 7). Приводя эти примеры, напомним, что разно-
го рода видоизменения концов корней возникают как
по причине патологий (Якубовская 2007: 86, 88), так
и вследствие деятельности грызунов, насекомых и воз-
действия кислот во время роста и гниения трав, грибов
в археологических отложениях.
Stratum plus
1. 2015
4В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
Рис. 2. Следы естественного пиления на резце древнего оленя Eucladoceros senezensis. Коэффициент увеличения
около 1: 4.
Fig. 2. Traces of natural sawing on the incisor of ancient deer Eucladoceros senezensis from Mukhkay II site. Magnification
coefficient ca. 1: 4.
Рис. 1. Резец древнего оленя Eucladoceros senezensis со следами клиновидного дефекта. Стоянка Мухкай II.
Fig. 1. Incisor of ancient deer Eucladoceros senezensis with traces of cuneiform defects. Mukkhay II site.
Stratum plus
1. 2015
5
Трасологические отличия предметов первобытного искусства и естественных изменений
округ лое, несмотря на наклонное расположе-
ние бортов. Следы пиления ориентированы
поперёк длинной оси зуба, они очень тонкие,
пересекающиеся под острым углом (
рис. 2).
Плоскости бортов и донные части надпилов
изогнутые, мягко огибающие корневой канал
зуба
5 .
Старший научный сотрудник Лаборатории
естественнонаучных методов в археологии
Института археологии РА Н Е. Е. Антипина
любезно предоставила нам коллекцию зубов
КДР, снабженную определениями возраста
животных, данными о месте в зубочелюстной
системе и наблюдениями об изнашивании.
Список образцов приводим ниже.
Лесопитомник-4 (Кимовский р-н Туль-
ской обл.).
1. 2003 г., раскоп 1, квадрат Б/2—4. Третий
молочный резец правой стороны зубного ряда
особи возрастом 1,5—2,5 года. Естественное
истирание коронки, двусторонний КДР.
Раздолье-1 (Узловский р-н Тульской обл.).
2. 2007 г., раскоп 1, квадрат ВГ/5—6,
пласт 4. Второй постоянный, едва прорезав-
шийся резец правой стороны зубного ряда
особи возрастом 2,5—3 года. Сильное есте-
ственное истирание коронки от жесткой рас-
тительности.
Рыкань 3 (Новоусманский р-н Воро неж-
ской обл.).
3. 2009 г., раскоп 1, квадрат ВГ/10, пласты
5—6, объект 9-К. Второй постоянный резец
левой стороны зубного ряда особи возрастом
от трех до пяти лет. Односторонний КДР.
Горный-1 (Октябрьский р-н Оренбург ской
обл.).
4. Второй или третий постоянный резец
правой стороны зубного ряда особи возрастом
от трех до пяти лет. На коронкефаски боко-
вого истирания роста.
5. Второй постоянный резец левой сторо-
ны зубного ряда особи возрастом 8—10 лет.
5 Интересен также резец тура, происходящий
из пещеры Козарника (Видинская обл., община Димо-
во, Болгария) (Гуадели и др. 2010: 28, обр. 2: 3). Его
контекстконтактная зона между культурными слоя-
ми VII и VI, относящаяся к концу среднего и началу
позднего палеолита. Этот резец, как и многие прочие
фаунистические остатки данного местонахождения,
поначалу странствовал по пищеварительному тракту
гиены, а затем, по мнению исследователей, был взят
человеком для изготовления подвески. Кроме выскоб-
ленного и высверленного (?) отверстия на кончике
корня, зуб, по нашему мнению, имеет выразительный
односторонний КДР. Перфорированные в корне резцы
известны также из других сопоставимых местонахож-
дений (пещера Редака ІІ, пласт SIV-4; см.: Гуадели и др.
2010: 28, обр. 2: 1).
Естественное истирание коронки, односто-
ронний КДР (рис. 3: 1).
6. Второй постоянный резец правой сторо-
ны зубного ряда особи возрастом 8—10 лет.
Естественное истирание коронки, односто-
ронний КДР (рис. 3: 2).
7. Четвертый молочный резец пра-
вой стороны зубного ряда особи возрастом
2,5—3,5 года. Естественное истирание корон-
ки, односторонний КДР.
8. Второй молочный резец правой сторо-
ны зубного ряда особи возрастом 2—2,5 года.
Естественное истирание коронки, двусторон-
ний КДР.
Местонахождения образцов 1—3 — из ле-
состепного Подонья. Поселение Рыкань 3
Рис. 3. Резцы крупного рогатого скота с клиновидным
дефектом из поселения Горный-1. 1 — образец 5; 2 —
образец 6.
Fig. 3. Incisors of cattle from Gorniy-1 settlement displaying
cuneiform defects. 1 — specimen 5; 2 — specimen 6.
Stratum plus
1. 2015
6В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
относится ко второму (развитому) этапу
среднедонской катакомбной культуры эпо-
хи средней бронзы (Гак 2013), поселение
Лесопитомник-4 — к развитому этапу сруб-
ной культуры (Гак 2011: 33—47, 99—111),
а Раздолье-1 — памятник с компонентами
развитого этапа срубной культуры, покров-
ской культуры и волго-окских культур кон-
ца среднейначала поздней бронзы (Гак
2011: 48—64, 114—130). Зуб, очевидно, свя-
зан со срубным компонентом. Срубной куль-
туре принадлежит и поселение Горный-1
в Оренбургской области ( 4—8).
Еще два образца, хранящиеся в Научных
фондах Института археологии НАН Украины,
происходят из поселений сабатиновской куль-
туры эпохи поздней бронзы Кирово (Лесков
1970: 38, рис. 31: 2) и Новокиевка (Gerškovič
1999: 33, Taf. 33: 3) 6 .
Кирово (Ленинский р-н АР Крым)
9. 1966 г., раскоп IV, квадрат 2-Ж, штык 5.
Второй молочный резец левой стороны зубно-
го ряда особи возрастом 2—2,5 года. Коронка
стерта на половину высоты; корень лизирован
наполовину, т. е. зуб на момент забоя животно-
го, вероятно, еще не сменился. Двусторонний
КДР.
Новокиевка (Каланчакский р-н
Херсонской обл.)
10. 1981 г., жилище 4, яма 24. Третий по-
стоянный резец левой стороны зубного ряда
старой особи (10—15 лет). Коронка зуба
с внутренней (лингвальной) стороны стер-
та полностью, корень имеет дополнительные
6 Кирово: Керченская экспедиция ИА АН УССР,
коллекция 438, 805; Новокиевка: Краснознаменская
экспедиция ИА АН УССР, коллекция 1014, 318а.
Описание образцов выполнено Е. Е. Антипиной.
образца
состояние
зуба
в ряду сторона КДР угол раскрытия
КДР
преобладание
глубокого дефекта
1молочный 3правая двусторонний 75° справа
120° слева справа
3постоянный 2левая односторонний 90° слева
5постоянный 2левая односторонний 70° слева
6постоянный 2правая односторонний 75° справа
7молочный 4правая односторонний 80° справа
8молочный 2правая двусторонний 90° справа
120° слева справа
9молочный 2левая двусторонний 140° справа
70° слева слева
10 постоянный 3левая двусторонний 70° справа
75° слева слева
утолщения, что обусловлено возрастом жи-
вотного. Двусторонний КДР.
Как и следовало ожидать, в выборке есть
и молочные, и постоянные зубыв основ-
ном средние внутренние (вторые).
Изнашивание, по имеющимся в нашем
распоряжении данным, начиналось снару-
Рис. 4. Резец крупного рогатого скота с клиновидным
дефектом. Собрание ЗИН РАН. 1 — ×100.
Fig. 4. Incisor of cattle with cuneiform defects. Collection of
Zoological Institute of RAS. 1 — ×100.
Таблица 1.
Особенности КДР на резцах археозоологической выборки
Stratum plus
1. 2015
7
Трасологические отличия предметов первобытного искусства и естественных изменений
жи. При двустороннем изнашивании дефект
все так же преобладает с наружной стороны.
У правых резцов КДР в основном правосто-
ронний, у резцов левой сторонылевосто-
ронний. По мере развития дефекта клиновид-
ное ложе углубляется до зубного канала и рас-
крывается в пределах 70—75о. Больший угол
при меньшей глубине характерен для вторич-
ного очага дефекта, который по этим параме-
трам не уравнивается с первичным поражени-
ем, но оба могут весьма сближаться или поч-
ти сливаться на язычной стороне зуба. Такого
рода развитый двусторонний КДР прослежен
на трех молочных зубах ( 1, 8, 9) и на одном
постоянном ( 10). На постоянных же резцах
трижды встречается односторонний развитый
КДР ( 3, 5, 6). Исходные данные представле-
ны в таблице 1.
Референтным образцом КДР послужили
резцы забитой в 1926 г. в Алма-Ате коровы
киргизской породы. Череп хранится в остео-
логической коллекции ЗИН РА Н , 17775
(рис. 4). На постоянных резцах этой коро-
вы доминирует наружная изношенность при
слабо выраженном двустороннем дефекте.
Следует иметь в виду, что в данном случае ко-
ронки стирались быстрее, чем образовывался
КДР (таблица 2).
Патологический генезис клиновидного де-
фекта на зубах в челюстях животных, — жи-
вых особей и среди остеологических остат-
ков, — не вызывает сомнений. Но подобные
свидетельства из археологических комплексов
все еще дискуссионны, и потому следует крат-
ко рассмотреть особенности трасологии пиле-
ния и прорезания скелетных материалов крем-
невыми и металлическими инструментами,
коль скоро именно эти операции, как считает-
ся, создают особые приметы зубов-подвесок,
зубов-амулетов и т. п.
Надпиленная кремневой пластиной в эма-
ли зуба канавка, сечение которой эксперимен-
татор намеренно сводил к v-образному, изна-
чально представляет собой основное углуб-
ленное ложе или пропил с сопутствующими
переслаивающимися бороздками от высту-
пающих монолитных и освобожденных ча-
стиц породы (рис. 5: 4, 5). Бороздки, пролегая
в несколько отклоняющихся друг от друга тра-
екториях преимущественно по стенкам пропи-
ла, местами тесно жмутся к его краям и снару-
жи. Ширина деформированной области вме-
сте с трассой пиления зачастую превышает
5 мм. После первичного непродолжительного
прохода кремня в этой области незатронуты-
ми остаются многочисленные островки пони-
женного рельефа поверхности дентина.
Бороздчатость скобления и пиления ме-
таллическими инструментами представляет-
ся заметно более упорядоченной в плане тра-
екторий, однообразной по фактуре борозд
и, по мере углубления обработки, утрачива-
ет собственный высокий рельеф и извитость
(Christidou 2008).
Памятуя об этих особенностях, а также
о микроскопических приметах клиновидных
повреждений мухкайского резца, перейдем
к видоизменениям зубов из археологических
памятников бронзового века. На всех экзем-
плярах имеются разнообразные истирания
и даже пришлифовки эмали.
Изнашивание широких плоскостей ко-
ронок (напр., 3, 6, 9; рис. 5: 1) характери-
зуется таким разнообразием траекторий ли-
нейных следов, какого не наблюдается в кли-
новидных выемках. Ширина этих борозд
состояние
зуба
в ряду сторона КДР угол раскрытия КДР преобладание
глубокого дефекта
1постоянный 1правая двусторонний 120° справа
140° слева справа
2постоянный 1левая двусторонний 140° справа
65° слева слева
3постоянный 2правая ?? справа
130° слева ?
4постоянный 2левая двусторонний зачаточный справа
80° слева слева
5постоянный 3правая двусторонний 90° справа
150° слева справа
6постоянный 3левая двусторонний зачаточный справа
85° слева слева
7постоянный 4правая двусторонний 80° справа
зачаточный слева справа
Таблица 2.
Особенности КДР на резцах алма-атинской коровы
Stratum plus
1. 2015
8В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
не превышает 0,2 мм, а преобладают цара-
пины шириной 0,1 мм. Связных пучков или
скоплений они не образуют, очертания бор-
тов и дна у них нечеткие, щербатые, что от-
личает их от бороздчатости скобления или
орудийной абразивной обработки. Еще бо-
лее мелкие линии заполняют оставшееся про-
странство в ячейках хаотичной сети крупных
борозд, но они столь неглубоки, что эти участ-
ки выглядят заполированными. Изнашивание
эмали на язычной стороне коронки образ-
ца 3 отличается и от следов в выемках на зубе
из Мухкая. Последние, напомним, пролегают
в устойчивой траектории поперек корня зуба,
образуют пучки, группируются в полосы, об-
ладая при этом четкими очертаниями и так же
четко профилированным однообразным ре-
льефом на всем протяжении.
Пришлифовка роста резца имеет вид бо-
ковых фасеток на коронке ( 4; рис. 5: 2).
По сравнению с функциональным истиранием
эмали (см. выше), здесь доминируют приметы
Рис. 5. Эмаль и клиновидный дефект образца 3 (1, 3); истирание роста на коронке образца 4 (2); следы экс-
периментального пиления зуба кремневой пластиной (4, 5) и бивнего дентинальняной нитью (6). 1 — ×100;
2 — ×100; 3 — ×100; 4 — ×100; 5 — ×200; 6 — ×100.
Fig. 5. Tooth enamel and cuneiform defects of specimen 3 (1, 3); the crown of specimen 4 displaying abrasion caused by the tooth
growth (2); traces of sawing tooth enamel with a flint blade (4, 5), traces of using linen thread on mammoth tusk dentin (6). 1
×100; 2 — ×100; 3 — ×100; 4 — ×100; 5 — ×200; 6 — ×100.
Stratum plus
1. 2015
9
Трасологические отличия предметов первобытного искусства и естественных изменений
абразивного воздействия в непостоянных тра-
екториях и при участии более сложного кон-
гломерата агентов изнашивания: шлифовка
осуществлялась трением эмали резца об эма-
левые коронки подвижных соседних резцов,
а между трущимися поверхностями двигались
также и частицы корма. Абразивные борозды
имеют стремительные и четкие очертания,
и фактура фасеток, в целом, более рельефна,
чем на окатанных участках жевательных по-
верхностей коронок.
Важным преимуществом выборки ока-
залась возможность наблюдать возникнове-
ние КДР ( 3; рис. 5: 3). Зачаточный участок
представляет собой плотное скопление бо-
розд, которые можно было бы принять за сле-
ды кремневого инструмента или какого-то
иного очень тонкого лезвия, если бы не такие
признаки, как четкая направленность траекто-
рий, без переслаивания, а также преобладаю-
ще v-образные сечения борозд с резко и глу-
боко падающими бортами. К тому же, изо-
гнутая конфигурация протяженности борозд
полностью следует дуге шейки зуба, а не то-
рит в последней некую выпрямленную трас-
су; это свидетельствует о некой заметной пла-
Рис. 6. КДР на шейке резца из поселения Горный-1 (образец 5). 1 — ×50; 2 — ×100; 3 — ×100; 4 — ×200; 5 —
×500; 6 — ×500.
Fig. 6. Cuneiform defects on the neck of a cattle incisor from Gorniy-1 (specimen 5). 1 — ×50; 2 — ×100; 3 — ×100; 4 — ×200;
5 — ×500; 6 — ×500.
Stratum plus
1. 2015
10 В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
стичности массы, вмещавшей частицы агента
изнашивания.
Вполне сформированный КДР вмеща-
ет своеобразное сочетание следов изнашива-
ния ( 5; рис. 6; 6; рис. 7). Фоном, на ко-
тором читаются четкие линейные структуры,
является плавно каннелированный, загла-
женный и заполированный дентин, переби-
ваемый рудиментами углубленного рельефа
его внутренней структуры. Разреженные V-
и U-образные в сечении борозды пролегают
поперек корня с незначительными отклонени-
ями, равномерно покрывая дно и борта кли-
новидной выемки, повторяя все ее изгибы. Их
толщина варьирует и, надо полагать, каждый
новый слой борозд нивелировал такое же раз-
нообразие предшествующего слоя до состо-
яния волнистой каннелированной поверхно-
сти. Примечательны едва ли не «декоратив-
ные» гребенчатые проходы неких цельных
обширных частиц бугристо-зубчатой фактуры
(рис. 7: 2).
Сказанное относится и к начальной стадии
формирования КДР, но ее особенность состо-
ит в повышенной извитости и скученности
борозд. Таковые характерны и для КДР перво-
Рис. 7. КДР на шейке резца из поселения Горный-1 (образец 6). 1 — ×50; 2 — ×100; 3 — ×100; 4 — ×200; 5 —
×500; 6 — ×500.
Fig. 7. Cuneiform defects on the neck of a cattle insisor from Gorniy-1 (specimen 6). 1 — ×50; 2 — ×100; 3 — ×100; 4 — ×100;
5 — ×200; 6 — ×200.
Stratum plus
1. 2015
11
Трасологические отличия предметов первобытного искусства и естественных изменений
го постоянного резца правой стороны зубного
ряда алма-атинской коровы (рис. 4: 1) 7.
Не вся изнашивающая масса попадала ак-
куратно в клиновидные выемки. По мере раз-
растания, они, надо полагать, не обеспечивали
плотного захвата, и начиналось эпизодическое
срабатывание выступающих цепких участков
на кромках бортов ( 9).
Вернемся к вопросу об использовании под-
работанных зубов и зубов, пораженных КДР,
в качестве подвесок. При таком использова-
нии петля нити (шнура, ремешка и т. п.) из рас-
тительных или животных волокон могла в ре-
зультате трения постепенно устранить следы
обработки или микроследы КДР, заменив их
характерной сработанностью от ношения. При
нынешнем состоянии наших наблюдений и за-
ключений, можно утверждать, что микроско-
пические приметы КДР на любой стадии (ср.,
напр., 3, 6 и алма-атинский образец) не со-
провождаются никакими дополнительными
приметами сработанности. Первичные и вто-
ричные очаги клиновидного дефекта всег-
да размещаются на боковых сторонах шейки;
при этом, как мы уже отмечали, сторонность
первичного поражения неизменно ассоцииру-
ется со сторонностью резца. Оба клина, в кон-
це концов, могли слиться на язычной стороне;
но какие-либо дополнительные поверхност-
ные истирания за пределами клиновидных
выемок на противолежащих, — язычных и пе-
редних, — сторонах зубов не прослеживают-
ся. Таким образом, у нас нет данных о ноше-
нии зубов с КДР в виде подвесок.
С учетом того, что действие раститель-
ных стеблей с фитолитами «напоминает чист-
ку межзубного пространства специальными
нитями, которая все еще рекомендована нам
современными стоматологами» (Антипина
2011: 197), особенно предпочтительны как
аналогия микроследам КДР следы пиления
бивневого дентина льняной нитью (рис. 5: 6).
Для большей ясности укажем, что эти следы
связаны с намеренным усиленным нажимом
7 Изменчивость микропризнаков КДР, можно пола-
гать, возникает из-за разнообразия внутренних и внеш-
них причин, его вызывающих. Особое значение в этом
процессе имели и имеют различия в свойствах кормов,
частицы которых, оставляя весьма заметные следы
на эмали и дентине, сигнализируют о ненормальной
минерализации зубов животных. При особом отборе
тщательно документированных образцов КДР, в част-
ности, из среды с известной и стабильной кормовой
базой, возможно получение эталонов указанной измен-
чивости. Эти эталоны, при наличии столь же основа-
тельно подготовленной сравнительной выборки из рас-
копок, при адекватной методике наблюдений, анализа
и моделирования, оказались бы пригодны как особый
индикатор условий содержания древнего скота.
натянутой нитью; кинематикавозвратно-
поступательная, в устойчивой линейной тра-
ектории. Длительного непроизвольного кру-
чения или шатания зуба в нитяной петле в дан-
ном случае не происходило.
3. Псевдоследы пиления
Естественные следы, напоминающие,
при осмотре невооруженным глазом, сле-
ды пиления-резания, могут быть обнаруже-
ны на иглах морских ежей. Специалистам из-
вестно, что, хотя иглы являются подвижными
частями скелета морских ежей, ежи двига-
ются очень медленно, и к ним нередко кре-
пятся моллюски. Место крепления ракушки-
паразита на игле морского ежа имеет вид по-
перечного «надреза» — выемки с отвесными
бортами. Специально для данного исследова-
ния редкий экземпляр иглы морского ежа ме-
лового периода с «нарезками» был предостав-
лен нам А. А. Синицыным. В ходе раскопок
слоя «в вулканическом пепле» Костёнок 14,
содержащего ориньякскую индустрию (воз-
раст около 40 тыс. лет), им были обнаружены
многочисленные остатки ископаемой фауны,
безусловно, намеренно принесённые на сто-
янку её обитателями. Свидетельства собира-
ния древнейших ископаемых остатков на вы-
ходах девонских и меловых отложений, на-
ходящихся неподалёкучерта, характерная
для многих костёнковских стоянок. Среди
остатков ископаемых раковин, зубов акул
и игл морских ежей, происходящих из «слоя
с пеплом» Костёнок 14, в сезоне 2005 года
А. А. Синицын выделил один экземпляр иглы
древнего морского ежа с двумя поперечными
телу иглы, противопоставленными друг другу
«насечками-надрезами» (рис. 8).
Форма и расположение этих следов
внешне очень напоминают типичные на-
резки для фиксации нити, часто встречае-
мые в архео логических коллекциях на раз-
ного вида подвесках. Однако при анализе
даже с небольшим увеличением становится
совершенно очевидной иная природа проис-
хождения микрорельефа данных следов. Это
не пропилы и не надрезы, поскольку ни бор-
та выемок, ни их донные части не имеют ров-
ного рельефа. Каждая из упомянутых выемок
представляет собой скопление воронкообраз-
ных лунок различной глубины с округлым
дном и бугорчатыми неправильными очерта-
ниями бортов (рис. 9). В целом поверхность
выемок имеет облик неровной, оглажен-
ной, как бы «протравленной» кислотой, хи-
мически изъеденной поверхности. В отдель-
ных местах борта лунок относительно поло-
Stratum plus
1. 2015
12 В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
Рис. 8. Следы крепления паразитов на игле морского ежа мелового периода. Стоянка Костёнки 14, слой с вул-
каническим пеплом. Раскопки А. А. Синицына. Коэффициент увеличения около 1:1.
Fig. 8. Traces of parasites' attachments on the spine of a Cretaceous sea hedgehog. Kostionki 14, layer in volcanic ash. Excavation
by A. A. Sinitsin. Magnification coefficient ca. 1:1.
Рис. 9. Следы крепления паразитов на игле морского ежа мелового периода. Стоянка Костёнки 14, слой с вул-
каническим пеплом. Раскопки А. А. Синицына. Коэффициент увеличения около ×2.
Fig. 9. Traces of parasites' attachments on the spine of a Cretaceous sea hedgehog. Kostionki 14, layer in volcanic ash. Excavation
by A. A. Sinitsin. Magnification coefficient ca. ×2.
Stratum plus
1. 2015
13
Трасологические отличия предметов первобытного искусства и естественных изменений
гие, в иныхнависающие, что позволяло
моллюску прочно держаться на теле иглы.
Никаких признаков линейных следов в виде
царапин, борозд или линейных заполировок
не прослежено.
Исходя из приведённых наблюдений, мож-
но констатировать, что характер микроре-
льефа поверхностей обеих поперечных вые-
мок на теле иглы морского ежа из Костёнок
14-х, безусловно, свидетельствует о том, что
они не были созданы резанием или пилени-
ем ни естественным, ни искусственным об-
разом. Тем не менее, как и в случаях с КДР,
описанных выше, необходимо рассмотреть
возможность использования данных есте-
ственных выемок древними костёнковцами
для фиксации иглы ежа на нитке в виде под-
вески. Несмотря на отсутствие необходимых
экспериментальных данных, и в данном слу-
чае приходится констатировать, что у нас нет
каких-либо оснований полагать, что древний
человек уделил данным выемкам какое-то
внимание, намеренно или не намеренно мо-
дифицируя их. В пользу этого свидетельству-
ют: наличие мелких выступающих участков
на кромках выемок (рис. 9), отсутствие при-
знаков затёртости на поверхностях иглы меж-
ду выемками.
4. Следы естественного
сверления
Около десяти лет назад образцы рако-
вин двустворчатых моллюсков со следа-
ми естественного сверления, собранные
на Беломорье, были предложены для тра-
сологического анализа Е. Ю. Гире сотруд-
никами Кольской археологической экспе-
диции В. Я. Шумкиным, Е. М. Колпаковым
и А. И. Мурашкиным. Все раковины были
определены как просверленные искусствен-
но. Причина ошибочной интерпретации
следов состояла в незнании следов есте-
ственного (биологического) происхожде-
ния. Оказалось, что многочисленные пред-
ставители брюхоногих моллюсков семейства
Naticidae являются специализированными
хищниками-сверлильщиками. Для своего
пропитания они выслеживают жертву, при-
сасываются к ней и перфорируют раковины
брюхоногих моллюсков с помощью специа-
лизированного зубного аппарата, именуемо-
го радулой, состоящего из хитина, дентина
и эмали (для справок см. Аристов, Гранович
2011: 10—18). Моллюски натика известны
науке достаточно давно, они были описаны
ещё в XVIII веке.
Рис. 10. Отверстие в современной раковине, просверленное хищным моллюском Natica. Коэффициент увеличе-
ния около ×2.
Fig. 10. Hole in a modern cockleshell drilled by a predatory mollusk Natica. Magnification coefficient ca. ×2.
Stratum plus
1. 2015
14 В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
Впоследствии в различных районах
Евразии (Баренцево, Белое, Японское моря,
а также во фьордах о. Шпицберген) удало сь
собрать достаточно представительную кол-
лекцию ракушекжертв моллюсков нати-
ка. Все эти раковины, вне зависимости от ме-
ста происхождения, имеют вполне аналогич-
ные следы сверления (
рис. 10). Эти следы
действительно очень похожи на результат че-
ловеческой деятельности, поскольку это дей-
ствительно следы сверления. Обычно это поч-
ти идеально круглые отверстия диаметром
1,5—2 мм. Сверление может быть определено
как одностороннее (всегда!) коническое. При
хорошей сохранности раковины, на внутрен-
ней поверхности отверстия хорошо читают-
ся концентрические линейные следы, ориен-
тированные спиралеобразно.
Как отличить отверстие, сделанное мол-
люском натика, от отверстия, сделанно-
го рукой человека? Cледует признать, что
у нас нет однозначного ответа на этот во-
прос. В качестве одного из критериев раз-
личия можно предложить относительную
однообразность всех отверстий, сделанных
натика: они всегда расположены на выпу-
клых удалённых от края участках раковин-
жертв; размер отверстий достаточно устой-
чив; сверление всегда производится ис-
ключительно с внешней стороны створки.
Можно назвать еще один, не вполне четкий
критерийотверстия натика всегда очень
деликатно сделаны. Они как бы просверле-
ны тупоконечным сверлом (хотя, на самом
деле, сверление натика, скорее, трубчатое).
Выходная кромка отверстия на внутренней
стороне створки очень тонкая. Если вруч-
ную сверлить тонкостенную раковину без
особой осторожности и без опоры на какое-
либо основание снизу, сверло обычно про-
ламывает отверстие в завершающей фазе
сверления, и выходная кромка получается
не столь идеально округлой, как у натика.
Кроме того, по той же причине на внутрен-
ней и внешней сторонах створки раковины
при ручном сверлении могут возникать фа-
сетки выкрошенности, появление которых
при сверлении моллюском совершенно ис-
ключено.
Благодарности
Авторы статьи выражают свою глубокую
благодарность всем коллегам-археологам
и представителям смежных дисциплин за раз-
ностороннюю помощь в ходе сбора матери-
алов и проведения исследований для дан-
ной статьи: начальнику Северокавказской
археологической экспедиции, д. и. н., профес-
сору, член-корр. РА Н Х. А. Амирханову; с. н. с.
Лаборатории естественнонаучных методов
в археологии ИА РА Н , к. б. н. Е. Е. Антипиной;
с. н. с. ГИН РА Н А. Э. Баселяну; сотрудни-
кам Кольской археологической экспедиции
к. и. н. В. Я. Шумкину, к. и. н. Е. М. Колпакову
и А. И. Мурашкину; директору ООО Этно-
архео ло гический комплекс «Затерянный
Мир», к. и. н. В. В. Цыбрию; сотруднику
РРОО «ДАО», к. и. н. А. В. Цыбрию, а так-
же начальникам Замостской археологической
экспедиции к. и. н. В. М. Лозовскому и к. и. н.
О. В. Лозовской.
Литература
Антипина Е. Е. 2011. Археозоологические коллекции
из поселений эпохи поздней бронзы на террито-
рии Тульской области. В: Гак Е. И. 2011. Поселе-
ния эпохи бронзы на северной окраине донской
лесостепи. Москва: ГИМ, 166—201.
Аристов Д. А., Гранович А. И. 2011. Рацион хищного
моллюска Amauropsis islandica (Muller, 1776)
(Caenogastropoda: Naticidae) на беломорской ли-
торали. Вестник СПбГУ. Сер. 3. Вып. 4, 10—18.
Бужилова А. П. 2005. Homo sapiens: история болезни.
Москва: Языки славянской культуры.
Ванчугов В. П., Субботин Л. В. 2002. Новосельский
энео литический могильник в Нижнем Подуна-
вье. В: Кетрару Н. А. (отв. ред.). Северное При-
черноморье: от энеолита к античности. Тирас-
поль: Типар, 33—41.
Виноградов Н. Б. 2013. Планиграфия и архитектура
укреп ленного поселения Устье I. В: Виногра-
дов Н. Б. (отв. ред.). Древнее Устье: укрепленное
поселение бронзового века в Южном Зауралье.
Челябинск: Абрис, 16—142.
Гак Е. И. 2011. Поселения эпохи бронзы на северной
окраине донской лесостепи. Москва: ГИМ.
Гак Е. И. 2013. Поселение Рыкань 3 в контексте памят-
ников катакомбной общности восточноевропей-
ской лесостепи. В: Гей А. Н. (отв. ред.). Цивили-
зационные центры и первобытная периферия
в эпоху раннего металла: модели взаимодей-
ствия. Тезисы докладов круглого стола, посвя-
щенного памяти Н. Я. Мерперта. Москва: ИА
РА Н , 12—13.
Генинг В. Ф., Зданович Г. Б., Генинг В. В. 1992. Син-
ташта. Археологические памятники арийских
племен Урало-Казахстанских степей. Ч. 1. Челя-
бинск: Южноуральское книжное издательство.
Гуадели и др. 2010: Гуадели А., Сираков Н., Гуаде-
ли Ж.-Л., Фернандез Ф. 2010. Сондажно проу-
чване в пещера Редака II, Белоградчишко: среден
и късен палеолит. В: Гергова Д. (гл. ред.). Архео-
логически открития и разкопки през 2009 г. Со-
фия, 26—29.
Зах В. А. 1995. Поселок древних скотоводов на Тоболе.
Новосибирск: Наука; Сибирская издательская
фирма РА Н .
Красильников К. И. 1979. Изделия из кости салтовской
культуры. СА (2), 77—91.
Stratum plus
1. 2015
15
Трасологические отличия предметов первобытного искусства и естественных изменений
Кривцова-Гракова О. А. 1951. Садчиковское поселение
(раскопки 1948 г.). МИА 21, 152—181.
Круглов А. П., Пиотровский Б. Б., Подгаецкий Г. В. 1941.
Могильник в г. Нальчике. МИА 3, 67—146.
Крушельницька Л. І. 2006. Культура Ноа на землях
України. Львів.
Кузин-Лосев В. И., Усачук А. Н. 2005. Костяные пред-
меты из позднекатакомбного поселения Каза-
чья Пристань. В: Добров П. В. (гол. ред.). Про-
блеми збереження і використання культурної
спадщини в Україні. Матеріали Всеукраїнської
науково-практичної конференції. Словянськ:
Печатный двор, 223—228.
Лесков А. М. 1970. Кировское поселение. В: Лесков А. М.
(отв. ред.). Древности Восточного Крыма (пред-
скифский период и скифы). Киев: Наукова думка,
7—59.
Моргунова и др. 2009: Моргунова Н. Л., Гольева А. А.,
Евгеньев А. А., Китов Е. П., Купцова Л. В., Са-
лугина Н. П., Хохлова О. С., Хохлов А. А. 2009.
Лабазовский курганный могильник срубной куль-
туры. Оренбург: ОГПУ.
Панковский В. Б. 2013. Индустрия скелетных материа-
лов нижнего слоя Михайловки. В: Котова Н. С.
2013. Дереивская культура и памятники Ниж-
немихайловского типа. Киев; Харьков: Майдан,
449—483.
Саблин М. В., Амирханов Х. А., Ожерельев Д. В. 2013.
Стоянка эпохи олдована Мухкай II: палеонтоло-
гические данные к датировке и реконструкции
природного окружения. РА (4), 7—19.
Суворова Н. А. 2007. Ранние кочевники Южного При-
уралья: одонтологическая характеристика. В:
Яблонский Л. Т., Таиров А. Д. (отв. ред.). Во-
оружение сарматов: региональная типология
и хронология. Доклады к VI международной кон-
ференции «Проблемы сарматской археологии
и истории». Челябинск: Издательство Южно-
Уральского университета, 182—187.
Усачук А. Н. 2001. Результаты трасологического анали-
за костяных изделий из погребений курганных
могильников юга Калмыкии. В.: Цуцкин Е. В.,
Шишлина Н. И. (отв. ред.). Могильники Му-
Шарет в Калмыкии: комплексное исследование.
Москва; Элиста: ГИМ, 74—80.
Усачук А. Н. 2012. Коллекция костяных изделий Степа-
новского поселения. В: Бровендер Ю. М. Степа-
новское поселение срубной общности на Донец-
ком кряже. Алчевск: ДонГТУ, 140—156.
Фосс М. Е. 1941. Костяные и деревянные изделия стоян-
ки Веретье. МИА 2, 212—235.
Юдин А. И. 2004. Варфоломеевская стоянка и неолит
степного Поволжья. Саратов: Саратовский уни-
верситет.
Юдин А. И. 2009. Погребения с астрагалами из Ново-
покровки-II: служители культа или «игроки»? В:
Лопатин В. А. (отв. ред.). Археология Восточно-
Европейской степи 7. Саратов: Издательство Са-
ратовского университета, 146—170.
Якубовская Ю. Л. 2007. Болезни зубов и пародонта
у животных. Тирасполь: Приднестровский уни-
верситет.
Amirkhanov et al. 2014: Amirkhanov H. A., Ozherel’ev D. V.,
Gribchenko Y. N., Sablin M. V., Semenov V. V., Tru-
bikhin V. 2014. Early Humans at the eastern gate
of Europe: The discovery and investigation of Old-
owan sites in northern Caucasus. Comptes Rendus
Palevol. doi: 10.1016/j.crpv.2014.06.004.
Christidou R. 2008. An application of micro-wear analysis
to bone experimentally worked using bronze tools.
JAS 35, 733—751.
Florescu A. C. 1991. Repertoriul culturii Noua — Coslogeni
din România. Aşezari şi necropole. CCDJ IX. Bib-
liotheca Thracologica I. Călăraşi.
Gerškovič J. P. 1999. Studien zur spätbronzezeitlichen
Sabatinovka-Kultur am unteren Dnepr und an der
Westküste des Azov’schen Meeres. Archäologie in
Eurasien 7.
Kosintsev P., Kuznetsov P. 2013. Comment on “The Earli-
est Horse Harnessing and Milking”. Tyragetia. Serie
nouă VII [XXII], 1, 405—408.
Maigrot Y. 2001. Technical and functional study of ethno-
graphic (Irian Jaya, Indonesia) and archaeological
(Chalain and Clairvaux, Jura, France, 30th century
BC) tools made from boars’ tusks. In: Beyries S.,
Pétrequin P. (eds). Ethno-archaeology and its trans-
fers. Papers from a session held at the European
Association of Archaeologists fifth annual meeting,
Bournemouth 1999. BAR International Series 983,
67—79.
Maigrot Y. 2005. Ivory, bone and antler tools production
systems at Chalain 4 (Jura, France): late Neolithic
site, 3rd millennium. In: Luik H., Choyke A. M., Bat-
ey C. E., Lõugas L. (eds). From Hooves to Horns,
from Mollusc to Mammoth. Manufacture and Use of
Bone Artefacts from Prehistoric Times to the Present.
Proceedings of the 4th meeting of the ICAZ Worked
Bone Research Group at Tallinn, 26th—31st of Au-
gust 2003. Muinasaja teadus 15. Tallinn, 113—126.
Molnar P. 2008. Antropologisk beskrivning av de mänskliga
skelettlämningarna från Ajvide. In: Österholm I.
2008. Jakobs/Ajvide. Undersökningar på en got-
ländsk boplatsudde från stenåldern. Visby: Gotland
University Press. Monograph 3, 276—286.
References
Stratum plus
1. 2015
16 В. Б. Панковский, Е. Ю. Гиря, М. В. Саблин
Valentin Pankovskiy (Kiev, Ukraine). Candidate of Historical Sciences. Institute of Archaeology of the National Academy of
Sciences of Ukraine 1.
Valentin Pankovskiy (Kiev, Ucraina). Candidat în ştiinţe istorice. Institutul de arheologie al Academiei Naţionale de Ştiinţe a
Ucrainei.
Панковский Валентин Борисович (Киев, Украина). Кандидат исторических наук. Институт археологии Национальной
Академии наук Украины.
E-mail: vpns@ukr.net
Evgeny Girya (Saint Petersburg, Russian Federation). Candidate of Historical Sciences. Institute for the History of Material
Culture of the Russian Academy of Sciences 2.
Evgeny Girya (Sankt Petersburg, Rusia). Candidat în ştiinţe istorice. Institutul de istorie a culturii materiale, Academia de Ştiinţe
a Rusiei.
Гиря Евгений Юрьевич (Санкт-Петербург, Россия). Кандидат исторических наук. Институт истории материальной
культуры Российской Академии наук.
E-mail: kostionki@narod.ru
Mihail Sablin (Saint Petersburg, Russian Federation). Candidate of Biological Sciences. Zoological Institute of the Russian
Academy of Sciences 3.
Mihail Sablin (Sankt Petersburg, Rusia). Candidat în ştiinţe biologice. Institutul de zoologie, Academia de Ştiinţe a Rusiei.
Саблин Михаил Валерьевич (Санкт-Петербург, Россия). Кандидат биологических наук. Зоологический институт Рос-
сийской Академии наук.
E-mail: msablin@yandex.ru
Addresses: 1 Geroev Stalingrada av., 12, Kiev, 04210, Ukraine; 2 Dvortsovaya Nab., 18, Saint Petersburg, 191186, Russian
Federation; 3 The University Embankment, 1, Saint Petersburg, 199034, Russian Federation
Статья поступила в номер 8 января 2015 г.
Article
Full-text available
В статье представлен обзор археологических материалов и методов, используемых для анализа костяных и каменных орудий труда, керамики и костей животных, происходящих из поселения конца II — начала I тыс. до н.э. в Жетысу (Семиречье). На основе ряда наблюдений описана технология изготовления, и даны функциональные характеристики артефактов. Подробно изложены принципы классификации керамики. В ходе археозоологического исследования установлен таксономический состав домашней и дикой фауны, оценены возрастные и экстерьерные особенности, соотношение элементов скелета и сезон гибели животных. Исследовано 1638 костей животных, из которых 1259 костей определены до вида. Среди остеологических остатков преобладают образцы от домашних животных (74.2%), встречены кости диких млекопитающих (22.6%) и пресмыкающихся (3.2%). В обоих культурных слоях в выборке домашних копытных преобладают кости МРС (63.9%), на втором месте – кости лошади (24.3%), на третьем – КРС (11.3%). В малом количестве выявлены кости собаки и верблюда. Анализ материала показывает, что овец забивали преимущественно в возрасте от 2-х до 4-х лет, а лошадей – от 5-ти до 15-ти лет.
Article
Full-text available
Valentine Pankowski, Gulzada Sargizova The Late Bronze Age Industry of Bone and Antler from Taldysai: A Systematic Research A draft report on accumulative selection of the worked bone and antler sample recovered in a long-inhabited site is provided. The review is upgraded with a synopsis of the classificatory procedures applied. Key words: Central Kazakhstan, the Late Bronze Age, Taldysai, bone and antler industry.
Article
Full-text available
The paper features the problems of traceological analysis of ancient artifacts made from animal bones. The exceptional importance of bone objects as an archaeological source cannot be overestimated. The authors studied Russian and foreign scientific literature and summarized their own experience of trace examination of bone artifacts from Bronze Age monuments of the forest-steppe Altai. The paper describes some methodological problems that arise during trace examination of archaeological bone collections. It studies the material, technological, functional, and taxonomic features of macro- and micro-surfaces of bone artifacts that make the examination different from analysis of stone artifacts and have to be taken into account. The leading factor is the raw material features of the bone. They cause an accelerated process of formation and destruction of traces on the surface of tools and products, the possibility of using bone material in various physical states, as well as the presence of deformations and traces of a natural (biological) nature. The authors challenge the thesis that the method applied to trace examination of stone objects can be transferred to bone tools and products. They declare that bone artifacts require specialized methods and techniques.
Article
Full-text available
Feeding of the predatory naticid gastropod Amauropsis islandica in the intertidal zone (Kandalaksha Bay, White Sea) is observed. It was revealed, that at this location commonly occured bivalve Macoma balthica is the main prey of the moon-snail. This fact is caused by abundance of Macoma rather than feeding preference of Amauropsis.
Article
Cet article présente les résultats de fouilles et de recherches multidisciplinaires sur le site extraordinaire Muhkai II d’Oldowan, dans le Nord du Caucase (république du Dagestan, Russie) de 2008 à 2012. Les matériaux archéologiques et paléontologiques, de même que les résultats d’analyses paléomagnétiques et palynologiques obtenus à partir de 34 niveaux du site, sont ici présentés. Tout ceci fournit l’opportunité d’une nouvelle approche à propos de l’itinéraire et de l’époque des premiers peuplements humains dans les moyennes latitudes de l’Europe occidentale, incluant l’Europe sub-orientale. D’après les résultats obtenus, leur installation remonterait à environ 2 Ma BP et la trajectoire de migration a été localisée le long du rivage occidental de la mer Caspienne.
Article
The recognition of the metal tools used to work bone in archaeological sites can aid in the reconstruction of patterns of bone artifact production. Moreover, when metal tools are rare as a result of past curation practices or preservation conditions, the analysis of the manufacturing traces on bone is essential for ascertaining the presence and specific uses of these tools. This paper presents research on the application of experimentation and high-power optical microscopy to the identification and description of the manufacturing traces created on bone by bronze knife-blades and burins, and focuses on two activities, scraping and grooving. Analytical data suggest the presence of distinctive micro-wear patterns associated with the use of these tools.
Культура Ноа на землях України
  • Л І Крушельницька
Крушельницька Л. І. 2006. Культура Ноа на землях України. Львів.
Костяные предметы из позднекатакомбного поселения Казачья Пристань Проблеми збереження і використання культурної спадщини в Україні. Матеріали Всеукраїнської науково-практичної конференції
  • В И Кузин-Лосев
  • А Н Усачук
Кузин-Лосев В. И., Усачук А. Н. 2005. Костяные предметы из позднекатакомбного поселения Казачья Пристань. В: Добров П. В. (гол. ред.). Проблеми збереження і використання культурної спадщини в Україні. Матеріали Всеукраїнської науково-практичної конференції. Слов'янськ: Печатный двор, 223—228.
Кировское поселение. В: Лесков А. М. (отв. ред.) Древности Восточного Крыма (предскифский период и скифы)
  • А М Лесков
Лесков А. М. 1970. Кировское поселение. В: Лесков А. М. (отв. ред.). Древности Восточного Крыма (предскифский период и скифы). Киев: Наукова думка, 7—59.
Индустрия скелетных материалов нижнего слоя Михайловки. В: Котова Н. С. 2013. Дереивская культура и памятники Нижнемихайловского типа
  • В Б Панковский
Панковский В. Б. 2013. Индустрия скелетных материалов нижнего слоя Михайловки. В: Котова Н. С. 2013. Дереивская культура и памятники Нижнемихайловского типа. Киев; Харьков: Майдан, 449—483.
Ранние кочевники Южного Приуралья Вооружение сарматов: региональная типология и хронология. Доклады к VI международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории»
  • Н А Суворова
Суворова Н. А. 2007. Ранние кочевники Южного Приуралья: одонтологическая характеристика. В: Яблонский Л. Т., Таиров А. Д. (отв. ред.). Вооружение сарматов: региональная типология и хронология. Доклады к VI международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории». Челябинск: Издательство Южно- Уральского университета, 182—187.